Нефритовая лиса - Крис Велрайт

— Ты просто завидуешь, — тихо, но отчётливо произнесла Ицин. Ей стало обидно, что Чжа о ней так думает. — Завидуешь, что у меня есть шанс, а ты навсегда останешься с тазами и тряпками.

Чжа побледнела.

— Что ты сказала?..

— То, что ты сама знаешь, — выдохнула Ицин. — Ты держалась за меня, пока я была слабой. А теперь тебе страшно, что я стану кем-то большим. Думаешь, я не видела, как ты посмеиваешься с другими служанками надо мной, когда я тренируюсь с Лотосом в саду?

— Ну ты и правда иногда выглядишь глупо, — фыркнула Чжа. — А ещё бегаешь за ней, как щенок. Всё у тебя: Белый Лотос то, Белый Лотос сё…

— Ты просто злишься, потому что я больше не нуждаюсь в твоей жалости! — перебила её Ицин, сжав прищепку так, что та треснула. — Привыкла чувствовать себя выше меня! А как только я стала хоть немного самостоятельной, сразу начала критиковать: то я глупо одета, то голос у меня не такой, то говорю чепуху. Признайся уже, ты боишься остаться одна, никчёмная и никому не нужная. Боишься, что больше не на ком будет самоутверждаться!

— Ну и дура же ты! — зло бросила Чжа.

— Поумнее тебя! Ты даже не образованная!

— Зато в людях разбираюсь!

— Да, особенно в том, как всех осуждать. На себя бы посмотрела.

— А ты с зеркала глаз не сводишь. Всё строишь из себя жемчужину, а на деле…

— Да уж лучше в зеркало смотреть, чем на донышко ночного горшка!

Тишина после этих слов ударила, как плеть по коже. Они смотрели друг на друга, как две кошки перед дракой, сжав кулаки, с покрасневшими щеками и глазами, полными гнева.

— Да вали к своей Белой Лотос, — бросила Чжа зло и горько, отвернувшись, будто слова сами вырвались из глубины разочарования. — Я тут и без тебя справлюсь. Ты ведь теперь у нас девушка другого сорта. Прирождённая госпожа обратилась в меркантильную певичку.

Эти слова ударили по Ицин, будто по оголённому нерву. На мгновение она замерла. Её пальцы сжались в кулаки, а в груди всё горело от злости и боли. Она хотела, чтобы Чжа порадовалась за нее, а вышло вот это…Будто предательство.

— Прекрасно, — процедила она сквозь зубы, стараясь не показать, как дрожат губы. Она бросила чистую простыню на землю — резко, демонстративно.

Ткань расправилась у ног Чжа, лёгкая и белоснежная, каким было когда-то доверие между ними. Ицин фыркнула, отвернулась и, с показной небрежностью, нарочно наступила на простыню грязной подошвой, оставив на ней отчётливое пятно. Потом, не оборачиваясь, пошла прочь, подняв подбородок, как полагалось госпоже.

Сзади послышался только короткий вдох, будто Чжа хотела что-то сказать, но не смогла.

А Ицин шагала прочь, с каждой ступенью унося на себе не только пыль двора, но и обломки дружбы.

* * *

Ицин весь день ходила с камнем на сердце. Даже воздух казался ей тяжелее, чем обычно. В груди была глухая обида и беспокойство, которое она никак не могла унять. Она стала избегать Чжа, словно бы та превратилась в опасное зеркало, способное отразить всё, что Ицин боялась увидеть в себе.

Даже когда вечером в комнату влетела Белый Лотос, как порыв лёгкого ветерка, принесшего с собой запах жасмина и щебетливое настроение, Ицин не смогла улыбнуться. Лотос рассказывала какую-то смешную историю про клиента, забывшего снять сапоги перед тем, как залезть на кровать, но смех повис в воздухе без ответа.

— Что-то не так? — наконец спросила она, немного сбавив тон и взглянув на подругу внимательнее.

Ицин опустила глаза.

— Я поссорилась с Чжа, — призналась она тихо. — Я думала, мы подруги…

— Ну, подруги как раз и ссорятся, — Лотос, небрежно зевнув, упала на постель, подложив руки под голову. — Иногда даже сильнее врагов. Враги, по крайней мере, честны в своих намерениях. А друзья… они ведь знают, куда бить больнее.

— У меня никогда не было друзей, — прошептала Ицин, сжав пальцы в кулаки. — И это не похоже на дружбу. Мне не легче от того, что ты говоришь.

— Значит, поздравляю, — сказала Белый Лотос, переворачиваясь на бок. — У тебя случилась первая настоящая дружеская ссора.

— Я не понимаю, как она могла! — Ицин вскочила и начала мерить шагами комнату. — Она думает, что я зазналась. Что глупая. Что во мне нет ни капли здравого смысла. Что я не могу сама со всем справиться. Думает, что все мы здесь злобные, подлые, алчные. Как будто я не та, кем была…

— Я такое слышу постоянно, — равнодушно бросила Лотос, снова устроившись поудобнее. — Всем кажется, что мы только и думаем о косметике и деньгах. Что в голове у нас пусто, а внутри только звон колокольчиков и шелковое ничего.

— Но это Чжа… — прошептала Ицин. — Она ведь знает меня. Видела всё. Видела, как я боялась. Как я плакала. Как я училась.

— И всё равно не поняла. Потому что она не прошла через то же самое. И, возможно, никогда не пройдёт, — мягко сказала Лотос. — Ей кажется, что ты её предаёшь. Что уходишь вперёд, а она остаётся сзади.

— Мне кажется, она боится… боится, что я забуду о ней, если добьюсь успеха. Боится остаться одна. Или ей просто завидно, — Ицин прикусила губу. — Завидно, что я теперь ношу красивые вещи, пою и танцую, а она до сих пор возится с ночными горшками. Мне неприятно это говорить, но иногда я чувствую, будто я виновата перед ней. Но разве это так?

— Конечно нет, Лиса, — сказала Белый Лотос, поднялась и подошла к ней. — Ты не виновата в том, что у тебя появился шанс. Просто не забывай, кто поддержал тебя, когда ты лежала на полу и не могла даже стоять. Поворчит, поддуется и остынет.

— Ты думаешь? — спросила Ицин с надеждой, заглядывая в глаза подруге.

— Уверена. Настоящая дружба, как каленый металл. Её надо закалить огнём, и тогда она будет крепкой. А теперь… — Лотос взяла её за руку и повела к столу, где уже лежали свитки и бумаги. — Хватит грустить. Пора возвращаться к