Uncharted: Четвёртый лабиринт - Кристофер Голден
Дрейк никогда не смог бы сказать, что то, чем они с Салли занимались, не было хотя бы отчасти связано с сокровищами — или с деньгами. Но в глубине души он знал, что дело никогда не было только в них — и никогда не будет. Этого различия должно было быть достаточно.
Тем временем священник закончил свою молитву и жестом указал на Джаду. Она поняла, чего он ждёт, и шагнула вперёд. Гроб её отца покоился на постаменте рядом с вырытой могилой, накрытой зелёным брезентом. Огромные цветочные композиции образовывали своего рода дорожку для скорбящих, чтобы те могли пройти мимо гроба, и Джада пошла первой. Порыв ветра растрепал её волосы, бросив пурпурные пряди ей на лицо, но она не стала их убирать, когда вынула цветок из первой композиции, подошла к гробу отца и бросила его на крышку. Она остановилась, поцеловала кончики пальцев правой руки, а затем приложила их к гладкому металлу. Девушка сделала долгий, судорожный вздох, а затем выдохнула. Если она и попрощалась с ним, то в своём сердце, а не вслух.
Дрейк и Салли тоже вытащили по цветку из композиции и бросили их на гроб, прежде чем увести её в сторону, пока за ними выстраивалась очередь из скорбящих, чтобы принять участие в том же ритуальном прощании.
На похоронах были двоюродные братья и пара тёток Джады, но Салли был её крёстным отцом, и она хотела, чтобы он был с ней на протяжении всей службы. Теперь она остановилась и ждала других своих родственников, но повернулась к Дрейку и взяла его за руки.
— Спасибо!
Нейт кивнул.
— Не за что меня благодарить. Он был хорошим человеком.
Джада повернулась к Салли и её глаза снова наполнились слезами, а нижняя губа задрожала.
— Не думаю, что я бы справилась с этим… — начала было девушка, но слова её подвели. Она опустила взгляд, наблюдая за листьями, танцующими по газону у её ног.
Салли положил руку ей на плечо, наклонился и поцеловал Джаду в макушку.
— Всё в порядке. Мы никуда не уходим. Иди поговори с родными, а мы подождём.
Дрожа, она посмотрела на него. Её глаза были красными и блестящими, но наполненными неистовой любовью.
— Вы — моя семья, — прошептала Джада. Она взглянула на Дрейка. — Вы оба.
Девушка бросилась Салли на шею и обняла его так сильно, что он удивлённо крякнул, комично расширив глаза. Но затем он расслабился в её объятиях и просто держал её с минуту, пока та не выдохнула и не отстранилась.
— Вы будете здесь? — спросила она. — Я знаю, вам нужно возвращаться к своей жизни.
Салли указал на одну из тёток Джады, которая уже оставила свой цветок на гробе и теперь топталась на месте, не желая им мешать.
— Иди. Мы останемся здесь ещё на несколько дней.
Джада улыбнулась, вытерла слёзы и пошла поговорить с тётей. Вокруг неё собрались и другие, и на некоторое время о Дрейке и Салли забыли.
Салли поправил галстук; в костюме, купленном для похорон, ему было неуютно.
— Спасибо, — пробормотал он.
— За что?
— За то, что приехал, когда я попросил, и за то, что остался в живых.
Дрейк пожал плечами.
— Ты бы сделал то же самое для меня.
Салли задумчиво кивнул и повернулся, чтобы посмотреть, как Джада разговаривает с другими скорбящими, желающими выразить ей свои соболезнования.
— Ты за неё беспокоишься? — спросил Дрейк.
— Немного. Но с ней всё будет в порядке. Она умнее нас обоих.
Что-то в его тоне заставило Дрейка насторожиться. Он склонил голову набок и присмотрелся к Салли повнимательнее.
— Что у тебя на уме? — спросил он.
Виктор бросил на него косой взгляд, задумчиво разглаживая усы.
— Мне вчера вечером звонил Массимо. Ты знал, что у него есть двоюродный брат — кардинал в Риме?
Дрейк нахмурился.
— Нет. А ты?
— Нет. Суть в том, что его двоюродный брат-кардинал больше не кардинал. Ему шестьдесят семь лет, а он оставил сан, покинул Ватикан. Разочаровался, видимо. Но ушёл он не с пустыми руками.
— А ну выкладывай, Салли, — усмехнулся Дрейк. — Двоюродный брат Массимо, бывший кардинал, что-то прихватил с собой, когда уходил. Так что это было?
Салли тонко улыбнулся, почти ухмыльнулся.
— Ты ведь знаешь историю про итальянского археолога — это было лет десять назад, — который нашёл в ватиканских архивах отчёт об этом миссионере, Андресе Лопесе…
— Я знаю эту историю, — прервал его Дрейк. — Вроде это конец шестнадцатого века? Лопес якобы нашёл Пайтити в бассейне Амазонки в Перу, но он и Ватикан хранили это в секрете четыреста лет. Мы слышали миллион таких историй. Доказательств нет, а мне нужен перерыв от затерянных городов и древних сокровищ.
Салли изогнул бровь.
— Да неужели?
Дрейк кивнул.
— Нужен.
— А что, если я скажу тебе, что двоюродный брат Массимо работал в ватиканских архивах, прежде чем решил, что больше не хочет быть кардиналом? Что, если я скажу тебе, что тот итальянский археолог не только оказался прав в том, что Андрес Лопес действительно нашёл Пайтити, но и что у двоюродного брата Массимо есть тайная карта, составленная Лопесом, которая указывает, как именно туда добраться? Что бы ты на это сказал?
Дрейк посмотрел на священника, а затем взглянул на гроб, покрытый цветами, которые уже осыпались на землю. Он взглянул на деревья, на осенние краски, на здания вдалеке — на Нью-Йорк, раскинувшийся вокруг них. Салли, конечно, был прав. С Джадой всё будет в порядке. Она вернётся домой, в объятия друзей, у неё есть родные, которые будут о ней заботиться, и она ясно дала понять, что опасное приключение, которое она разделила с ними, было разовой акцией.
Он будет по ней скучать.
Тихо и с горечью усмехнувшись, Дрейк покачал головой.
— Ты ведь знаешь, что когда-нибудь из-за тебя нас обоих убьют?
— Кто-нибудь всё равно найдёт Пайтити, Нейт, — ответил Салли. — Я бы предпочёл, чтобы это были мы.
— Что ж, тогда,
