Тигр снегов. Неприкосновенная Канченджанга - Норгей Тенцинг
Рекогносцировка показала, что наши носильщики — шерпы и люди из Гхунзы — еще не могут приступить к заброске грузов до базового лагеря. Маршрут слишком сложен, а у них нет необходимого снаряжения, да и погода еще не установилась. Итак, надо доставить грузы в Угловой лагерь, сделав его нашей временной базой, а затем с помощью тех из шерпов, которым снаряжение позволяет идти по льду, двигаться дальше.
Поскольку Харди и Браун не закончили съемки, мы условились, что они будут продолжать свою работу весь следующий день, 30 марта, а я и Маккиннон отдохнем. А 31-го пойдем все к будущему базовому лагерю — эта прогулка поможет нам быстрее акклиматизироваться, а заодно мы получше разведаем первую часть маршрута.
Однако наутро подул ветер. Мы слышали его накануне — он ревел над Талунгским седлом, и мы решили сначала, что это лавина, пока не убедились, что гул продолжается час за часом не прекращаясь; из долины видно было, как ветер гонит облака вдоль вершины с запада на восток. В лагере до сих пор было спокойно, но теперь, проснувшись, мы сразу заметили, как сотрясаются палатки. Сильные порывы ветра хлестали снегом по брезенту. Лежа в спальных мешках, мы прислушивались. «Такого ветра я еще не видал за всю мою жизнь!» — сказал я себе. Выдержат ли палатки? Харди собрался на съемку, хотя мы говорили ему, что вряд ли удастся установить теодолит в такую погоду. Быстро рассветало, но ветер не только не ослабевал, а, наоборот, усиливался с каждой минутой. Вдруг что-то сильно хлопнуло по моей палатке, и Харди крикнул снаружи:
— Шатер сорвало!
Я надел обувь и выскочил. Шатровая палатка исчезла. Там, где она стояла, находились лишь два плотно застегнутых спальных мешка. На моих глазах мешки приоткрылись, и выглянули лица двоих шерпов. Они увидели над собой небо и скрылись опять, плотно застегнув замок-молнию.
Однако не все шерпы отнеслись так же равнодушно к случившемуся. Чангджуп стоял рядом со мною, крепко держа в руках центральную растяжку большой зеленой палатки, разорванной вдоль конька и ската. Еще немного, и она превратилась бы в лохмотья или улетела бы с ветром, но Чангджуп мигом сообразил, что надо делать: он обрезал две боковые растяжки с наветренной стороны и повалил палатку, не обращая внимания на возмущенные возгласы ее обитателей.
Я пошел вместе с Джо Брауном искать шатер; ветер указывал нам путь. На протяжении 30 метров долина медленно поднималась, становясь все уже, но за «Углом», до которого было от лагеря метров шестьдесят, снова понижалась. Здесь мы и нашли то, что оставалось от палатки, металлические стойки были погнуты.
Потащили добычу обратно. Ноги окоченели — солнце еще не взошло, ветер дул сильнее прежнего, стоял легкий мороз. Мы укрепили получше растяжки палаток и забрались в них, чтобы обсудить наши планы. Было ясно, что и в Угловом лагере еще рано обосновываться. Решили оставить все имущество, устроив из палаток склад под защитой большого валуна, и на несколько дней спуститься ниже, пока не изменится погода. Один Харди останется жить здесь, ему ведь нужно завершить съемки; кроме того, наше поражение не будет выглядеть столь сокрушительным, если хоть кто-нибудь станет удерживать позиции в лагере. Итак, Харди вместе с Уркиеном провел еще две ночи в Угловом лагере, все остальные возвращались в Ялунгский лагерь.
Путь до Углового лагеря занял у нас три дня, обратно мы добрались за день. В Трещинном лагере мы нашли небольшой склад, увидели, что шерпы написали большими буквами на валуне: «Ом мани падмэ хум». Выйдя из Углового лагеря в 8.30, мы через два с половиной часа достигли Ледникового лагеря. Временно обосновавшиеся тут шерпы как раз собрались идти в Трещинный лагерь. Тропинка по леднику обозначилась уже довольно четко, тут и там возвышались туры. Наиболее заметные перемены произошли на спуске к леднику выше Моренного лагеря. Несколькими днями раньше мы крайне осторожно траверсировали здесь ненадежную осыпь под угрожающе нависшими валунами. За это время Стритер и Клегг нашли кулуар, выходящий на самый гребень морены, расчистили его верхнюю часть от больших камней и укрепили на протяжении 60 метров веревки. Спуск с морены сменялся небольшим, но достаточно крутым подъемом, который нелегко было одолеть даже с помощью веревочных перил, все же этот путь был достаточно надежным.
В 13.30 встретили Стритера. Он направлялся в Трещинный лагерь, с ним шел Дава Тенцинг. Мы условились, что в ближайшие дни со Стритером будут находиться в лагере десять шерпов, занятые на заброске грузов в Угловой лагерь. Еще десять человек будут работать на этапе от Моренного до Трещинного лагеря, и двадцать человек станут носить грузы из Ялунгского лагеря в Моренный.
Пока что никто из нас не поднимался на значительную высоту. Я и Маккиннон достигли примерно 5400 метров; на первый случай нам и это показалось вполне достаточным.
Необходимость акклиматизации известна еще со времен первых экспедиций на Эверест. Уже тогда установили, что для полной акклиматизации требуется не одна неделя и что до тех пор лучше не предпринимать попыток штурмовать вершину[24].
Мы бы с удовольствием провели неделю-другую в разведывательных вылазках на небольших высотах, но время не допускало этого. Конечно, мы совершили несколько коротких тренировочных походов, однако в основном акклиматизация осуществлялась в ходе подготовительных работ.
Выйдя из Моренного лагеря 30 марта, мы сразу ощутили прилив сил, связанный с тем, что с 5000 метров спустились до 4500. Вверх по долине навстречу нам дул ветерок, неся легкий туман, оседавший влагой на наших куртках, шел небольшой снежок. Час сорок минут занял этот отрезок пути; четырьмя днями раньше, поднимаясь вверх, мы потратили на него пять часов.
Следующий день мы провели в лагере у развалин храма. Снег быстро таял, и уже можно было видеть, как красиво будет
