Фау-2 - Роберт Харрис

Коммодор откинулся в кресле и прижал руку к перевязанному лбу. Он выглядел бледнее, чем в начале совещания. Даже с её места в дальнем углу стола Кэй видела, что он вспотел. Повисла тишина. И тут с противоположной стороны стола поднял руку невысокий человек. Судя по знакам различия, он был в звании коммандера, и выглядел на пятьдесят с лишним лет — весьма невоенного вида, в толстых очках, с усами-щеточкой и снегом перхоти на воротнике. В гражданской жизни он мог бы быть банковским служащим.

— Разрешите высказать предположение, сэр?

Темплтон прищурился:

— Да, пожалуйста. Простите, боюсь, я вас не знаю.

— Ноузли, сэр. Кларенс Ноузли. Домашняя оборона, Истребительное командование. Фильтрационная комната. Мы встречались.

— Хорошо. Продолжайте.

Он встал, подошёл к карте.

— На прошлой неделе мы развернули в Бельгии три радиолокатора GL Mark II и два экспериментальных Mark III — здесь, возле Мехелена. Это в 70 милях от района запусков. Местность ровная, обзор — боковой. С этих радаров мы можем отслеживать траекторию ракеты, начиная с высоты 30 000 футов, пока она не уйдёт из зоны действия.

— И что нам это даёт?

— Ракета баллистическая, управляется не по радио. Как брошенный мяч — двигатель отключается, и дальше она летит по дуге. Если известна эта дуга и точка падения — можно математически вычислить, откуда она стартовала.

Офицеры переглянулись. Темплтон наклонился вперёд:

— Интересно. А практически?

— Это гонка со временем. Первый этап — радары в Бельгии дают данные через пару минут после пуска. Второй — точка падения от Стэнмора через три минуты. Всё надо быстро свести в Бельгии, рассчитать, передать координаты в воздух и успеть нанести удар. «Спитфайры» долетают до побережья минут за 25. Значит, у нас примерно 20 минут на расчёты и передачу.

— Как считаете, реально?

Большинство офицеров кивнули. Темплтон сказал:

— Это шанс. Пусть слабый, но лучший из всех. Начинаем завтра.

— Завтра? — удивился Ноузли. — Сэр, у нас пока нет подготовленных расчётчиков. Это сложные вычисления, нужно владеть логарифмической линейкой. Я начал обучать девушек из фильтрационной комнаты — с переменным успехом.

— Сколько нужно?

— Восемь человек — для круглосуточной смены.

— В стране сто восемьдесят тысяч женщин в форме! Неужели не найдётся восемь, умеющих считать?

— Это напряжённая работа, сэр. Ошибок быть не должно. На кону — жизни лётчиков.

— Мне всё равно, как, но через час я позвоню министру и скажу, что у нас есть план. И завтра восемь девушек вылетают в Бельгию. Ясно?

— Ясно, сэр.

— Хорошо. Дальше — организуйте сами.

Он встал. Помощник подал костыли. Он выглядел измученным. Кэй заметила: лицо бледное, влажное от пота, сжатая челюсть.

Когда он вышел, за столом начались разговоры.

— Ну и вляпался ты, Клэренс…

Кэй встала. Старр попытался остановить:

— Кэй, куда ты?..

Она проигнорировала и вышла. Коридор был пуст. Через минуту вышел лейтенант, кивнул и скрылся. Она подождала, затем быстро вошла в кабинет Темплтона, даже не постучав.

Он сидел за столом с бокалом виски, спиной к окну. Комната полутёмная, горела только лампа в углу. Он взглянул на неё поверх стекла, вздохнул:

— Ну и денёк. Прости. Выпьешь?

Она покачала головой:

— Как ты?

— Переживу.

— Где Мэри?

— Вернулась в Блетчли.

— Значит, ты один? Где остановишься?

— Министерство выделило отель.

— Послушай, я не пришла устраивать сцену. Мне нужно одолжение.

— Какое?

— Я не могу больше сидеть в деревне и смотреть на снимки. Я хочу в Бельгию. Я умею считать. Знаю линейку. Скажи Старру — пусть отправит меня.

Он удивился:

— Он не согласится.

— Согласится, если ты прикажешь.

— Он скажет, ты слишком ценна.

— Скажи, что это временно, пока найдут других. Пожалуйста, Майк. Это, возможно, мой единственный шанс по-настоящему помочь. Кроме того, — добавила она, играя последней картой, — тебе ведь будет проще, если я уеду.

— Конечно, нет. — Но она сразу поняла, что он колеблется. — Это не имеет значения.

Телефон зазвонил.

Он взглянул на него, напрягся, потом снял трубку.

— Темплтон. — Пауза. — Да, понял. Спасибо.

Он положил трубку:

— Только что сообщили из Стэнмора. Очередная Фау-2 попала на северо-восток Лондона. Уже девятая за день...

Он посмотрел на неё. Потом — в окно.

— Ладно. Я поговорю с Лесом.

— Спасибо.

Когда она дошла до двери, он сказал:

— Береги себя, Кэй.

Телефон снова зазвонил.

— Темплтон. Добрый вечер, сэр…

Она тихо закрыла за собой дверь.

7

После двадцати часов на боевом дежурстве Граф уже потерял ощущение времени. Его мир сузился до испытательных стендов и грузовиков управления стрельбой, запаха высокооктанового топлива и сырой растительности, безмолвия леса, прерываемого разрывным ревом запусков. Иногда ему удавалось уединиться в кабине пустого грузовика, или — как сейчас — на груде старых брезентовых тентов в углу палатки, и вздремнуть пару минут, но не проходило и мгновения, как голос прерывал сон:

— Доктор Граф! Готовы к запуску на позицию семьдесят два!

Он открыл глаза и увидел наклонённую над ним фигуру военнослужащего вермахта на мотоцикле.

— Который час?

— Ровно без десяти девять, доктор.

— Утро или ночь?

— Ночь.

— Ночь, конечно… — Он поднялся и поспешил вслед за солдатом из палатки на освещённую площадку.

Под деревьями, в тени, технические войска с налобными фонарями и карманными лампами трудились, как нибелунги. Столько движения! Темнота была наполнена их загадочными ударами молотков и криками. Рёв моторов сопровождался непрерывным, монотонным гудением генераторов. В одной из палаток, с распахнутыми створками, двое техников склонились над ракетой, соединённой кабелями с монитором. Далее по пути другой ракете прикручивали головной обтекатель к корпусу; цилиндрический фанерный чехол, ранее защищавший боеголовку, двое солдат уносили в сторону. Две ракеты не прошли диагностические испытания и теперь их прицепляли к тракторам, чтобы отправить обратно в ремонтную мастерскую в Схевенингене. Остальные ждали своей очереди на проверку, припаркованные на трейлерах вдоль дороги. Крупные мобильные подъёмники — мейллервагены[1] — сновали туда-сюда между складом и стартовыми позициями, взрывая и без того грязную землю. Как только ракету устанавливали на пусковой стол, к ней устремлялись автоцистерны и заправщики, чтобы начать заправку, а после завершения проверки мейллерваген возвращался на склад за следующей.

Граф запрыгнул в коляску мотоцикла, вытянул ноги и вцепился в поручни. Мотоциклист прищурился, опустил защитные очки и завёл мотор. Они вырвались на дорогу, вибрируя по грязи.

Позиция № 72 была одна из самых удалённых от технического склада — за трассой Дуиндигт, в лесочке у Вассенаара, почти у моря. Мотоцикл мчал по шоссе, свернул налево, проехал через КПП. В свете фары мелькали железные ворота пустых вилл; дома становились реже, они пересекли поле и снова оказались