Молот шотландцев - Виктория Холт

Эдуард снова обнял ее и провел рукой по ее прекрасным длинным темным волосам. Он, как и часто прежде, сравнил ее с матерью и возблагодарил Бога за то, что тот дал ему такую жену.

***

Волнения, связанные с коронацией, не улучшили состояния маленького Генриха. А может, болезнь, отнимавшая у него силы, приближалась к своей развязке. В любом случае, его здоровье заметно ухудшилось.

Вдовствующая королева впала в великую тревогу — даже большую, чем королева, чью беременность, казалось, наделила ее неким спокойствием. Но вдовствующая королева теперь убедила себя, что и Маргарита выглядела не так хорошо, как следовало, и она доверительно сообщила королеве, что говорила с Александром, и тот разделяет ее беспокойство.

Обращение, которому подверглась Маргарита, когда ребенком-невестой впервые приехала в Шотландию, сказалось на ее здоровье, от чего она так и не оправилась полностью. И теперь, когда маленький Генрих выказывал признаки растущей слабости, вдовствующая королева боялась, что Господь отвернулся от королевской семьи.

Беда не приходит одна, говорила она. Вслед за маленьким Иоанном очень скоро ушел ее дорогой муж, и с тех пор она боялась за своих ненаглядных.

Эдуард приказал свежевать нескольких овец, чтобы завернуть мальчика в их шкуры. Считалось, что это помогает тем, кто страдает от озноба, ибо животное тепло восполнит жар, которого недоставало больному.

Снова были изготовлены восковые фигурки его тела, которые отнесли к разным гробницам святых, чтобы возложить там и сжечь в масле. Была нанята сотня бедных вдов, чтобы они совершали бдения в церквях, молясь о его выздоровлении. Лекари были неотлучны, а у его постели дежурила то королева, то вдовствующая королева.

Они гадали, что за недуг его терзает. Маленький Иоанн страдал от того же. Казалось, ребенок с каждым днем угасал и становился все более вялым.

— Почему это случается с мальчиками? — вопрошала королева.

— Это почти как проклятие, — сказала вдовствующая королева. — Иногда я думаю, не связано ли это с де Монфорами.

— Зачем быть такими жестокими к маленькому мальчику?

— Потому что этот маленький мальчик однажды может стать королем.

— Ненавижу Тауэр, — сказала королева. — Он вселяет в меня ужас. Мне невыносимо думать, что мои дети там живут. Эдуард сказал, что я могу выбрать любое место, и там будет наш дом, но, конечно, король должен передвигаться, и я считаю, что нам всем лучше быть вместе. Думаю, я выберу Виндзор. Как вы считаете, там Генриху будет лучше?

— Уверена в этом, дорогая. Вы недавно бывали в Виндзоре?

— Нет, но собираюсь. Нам так необходимо было быть здесь, в Вестминстере, из-за празднеств.

Взгляд вдовствующей королевы на мгновение затуманился, когда она вспомнила собственную коронацию. Ее привезли во дворец в Тауэре, и она не заметила, что он угрюм; возможно, потому, что ее коронация была пышнее любой другой, и она прекрасно видела сияющее одобрение в глазах мужа. О, снова стать молодой, вернуться к былой славе, зная, что ты умна и, главное, так прекрасна, что муж тебя обожает! Это кроткое создание — при всей ее доброте — не могло и помыслить о том счастье, что выпало на долю Элеоноры Прованской.

И теперь ее терзали тревоги. Эдуард, ее дорогой сын, был с ней суров, упрекая за малейшие траты. Эдуард понятия не имел, что значит жить с подобающим блеском. Она очень надеялась, что он не впадет в скупость. И она беспокоилась о маленьком Генрихе, который угасал в точности как юный Иоанн, и знала, что переезд ничего не изменит. А Маргарита, так и не оправившаяся до конца; а Беатриса, которая была беременна, — она всегда боялась, когда ее дочери рожали детей. Она изнемогала от беспокойства.

Она позволила королеве рассуждать о преимуществах Виндзора перед Вестминстером. Не было смысла тревожить бедняжку своими страхами.

Она и сама говорила о Виндзоре и о том, как любил его ее муж.

— Он укрепил оборонительные сооружения, — сказала она, — и перестроил западную стену. Вы должны увидеть башню Вечернего колокола, дорогая моя. Это он ее построил. Он был истинным знатоком зодчества, и как же он любил это дело! Если бы народ не был так глуп и не поднимал бы такой шум всякий раз, когда он хотел потратить хоть немного денег на украшение замков, он бы сделал куда больше.

— Мне нравится Виндзор, — сказала королева. — Мне нравится река, и я думаю, воздух там будет свежим и пойдет Генриху на пользу.

— Не сомневаюсь. Мой муж всегда так говорил. Думаю, это было его любимое место. Как мы обсуждали и радовались переменам, которые он там производил! Он настоял на росписи стен, и все они были на религиозные сюжеты. Он был очень благочестивым человеком. О, каким же он был добрым! Он любил зеленый цвет. Еще ему нравились синий и пурпурный. Вы сразу это поймете, когда войдете в те покои. Он затеял все эти перемены в замке сразу после нашей свадьбы. «Это для тебя, дорогая моя, — говорил он, — и если тебе что-то не понравится, ты должна мне сказать». Он велел сделать покои с видом на монастырский двор и разбить для меня сад с лечебными травами… О да, дорогая моя, в Виндзоре вы будете счастливы.

— Я чувствую, что буду. Как только пойму, что Генрих достаточно окреп для поездки, я отвезу его туда.

Увы, с каждым днем дитя слабело на глазах, и королева терзалась сомнениями. Увезти ли его за город или разумнее будет оставить на месте? А пока она наняла еще вдов для бдений, и еще больше восковых фигурок было сожжено в масле.

Путь до Виндзора был бы так долог, но королева чувствовала необходимость увезти ребенка из Лондона, поэтому она решила отправиться с ним в Мертонское аббатство, где можно было бы возносить молитвы о его выздоровлении.

— Может быть, — заметила она Эдуарду, — если они будут в святом месте, Господь услышит нас.

И она отвезла мальчика в Мертонское аббатство, которое, находясь недалеко от Вестминстера, не требовало слишком утомительного путешествия. Что до ребенка, он был рад ехать куда угодно, лишь бы она была с ним.

— Вот увидишь, — говорила она ему, — ты поправишься. Ты вырастешь большим и сильным мальчиком.

— Как мой отец? — спросил он.

— В точности как он, — заверила она.

Но в душе она жалела, что не увезла его в Виндзор. Как было бы хорошо