Доспехи света (ЛП) - Фоллетт Кен

— В груди тесновато, — сказала Бекка. Она достала из рукава мелок и сделала на пальто отметку. — На дюйм, — добавила она. Обойдя миссис Латимер сзади, она провела руками по бокам пальто. — В талии тоже. — Она сделала еще одну отметку. — Плечи сидят идеально. — Она отступила на шаг. — Подол пальто красиво ниспадает. Все остальное — превосходно.

Миссис Латимер посмотрела на себя в большое зеркало-псише.

— Боже, какой у меня красный нос.

— Это от джина, — сказал Спейд.

— Дэвид! — воскликнула Кейт. Она называла его по имени только когда делала замечание. Точь-в-точь как их мать.

— Это от ледяного ветра, — сказала миссис Латимер, но хихикнула, показывая, что шутка ее не задела. Она изучала пальто в зеркале. — Не терпится его надеть.

— Завтра оно будет готово, — сказала Бекка.

— Чудесно.

Миссис Латимер расстегнула пальто, Кейт помогла ей его снять, а затем Спейд подал ей плащ. Завязывая ленту, скреплявшую его у шеи, она сказала Бекке:

— Я загляну завтра.

— Благодарю вас, миссис Латимер, — ответила Бекка.

Миссис Латимер вышла.

— Какая привлекательная женщина, — сказала Кейт. — Красивая, очаровательная, и фигура прекрасная.

— Если она тебе так нравится, так и приударь за ней, давай, — резко сказала Бекка.

— Приударила бы, если бы у меня не было кого-то получше, моя дорогая.

Бекка, казалось, смягчилась.

— К тому же, — добавила Кейт, — она не по нашей части.

— С чего ты так уверена? — спросила Бекка.

— Уж больно ей мой брат нравится.

— Ерунда, — со смехом ответил Спейд.

Он вышел из дома через черный ход. Когда они с Кейт унаследовали это место, Спейд построил свой склад сзади, где раньше был фруктовый сад, а сестра взяла себе дом.

Кейт и Бекка были как муж и жена во всем, что имело значение. Они любили друг друга и делили одну постель. Они были очень осторожны, но Спейд был близок с сестрой и знал ее тайну уже много лет. Он был почти уверен, что больше никто не знал.

Он пересек двор. Подойдя к своему складу, он увидел, как в ворота со стороны заднего переулка входит высокая фигура Эймоса Барроуфилда.

Была пятница, и Спейд ожидал его визита. Эймос был бледен и взволнован, с широко раскрытыми глазами, живое воплощение нервного напряжения. Спейд придержал дверь склада.

— Проходи, — сказал он.

Он провел Эймоса в свои личные покои. Они сели, и он сказал:

— У меня для тебя новости.

Эймос выглядел напуганным.

— Хорошие или плохие?

Спейд полез за пазуху и достал лист бумаги.

— Прочти.

Эймос взял его.

Это был рукописный банковский чек, выписанный на «Кингсбриджский банк Томсона», старейший из трех банков города, и он предписывал выплатить сто четыре фунта, тринадцать шиллингов и восемь пенсов Джозефу Хорнбиму.

Эймос, казалось, лишился дара речи. Когда он поднял глаза на Спейда, в них стояли слезы.

— Это заем, разумеется, — сказал Спейд.

— Не могу поверить. Я спасен.

Спейд, чтобы успокоить Эймоса, перешел к деталям:

— Каноник Мидуинтер выступил попечителем группы твоих собратьев-методистов, которые скинулись, чтобы помочь тебе.

— Не могу поверить, что мне так повезло.

— Однако я советую тебе держать источник денег при себе. Это никого не касается.

— Конечно.

— Тебе придется платить четыре процента годовых и вернуть капитал в течение десяти лет.

Эймос смотрел на Спейда с чем-то сродни благоговению.

— Это ты все устроил, да, Спейд?

— Мы с каноником Мидуинтером.

— Как мне тебя отблагодарить?

Спейд покачал головой.

— Просто усердно работай, хорошо веди дела и верни всем долг, когда придет время. Это все, что я от тебя хочу.

— Я верну, клянусь. Не могу поверить в свою удачу. Слава Богу, и спасибо тебе.

Спейд встал.

— Это еще не конец. Нам нужно убедиться, что Хорнбим не попытается выкинуть какой-нибудь фокус.

— Хорошо.

— Сначала тебе нужно подписать соглашение о займе с каноником Мидуинтером в присутствии мирового судьи. Затем ты должен отдать банковский чек Хорнбиму, и я настоятельно советую сделать это тоже в присутствии того же судьи.

— Какого именно?

В Кингсбридже их было несколько, и некоторые были приятелями Хорнбима, как, например, Хамфри Фрогмор.

— Я говорил с олдерменом Дринкуотером, председателем мировых судей, — сказал Спейд. — Он тесть Мидуинтера, как ты, возможно, знаешь.

— Хороший выбор.

Дринкуотер был известен своей честностью.

— Тебе придется ему заплатить, конечно. Он возьмет пять шиллингов. Судьи часто берут плату за подобные услуги.

Эймос усмехнулся.

— Теперь я могу себе это позволить.

Они вышли из склада Спейда. Сначала они пошли в дом Эймоса, чтобы взять пять шиллингов из его сейфа. Затем направились к дому Дринкуотера на Фиш-лейн. Это был скромный, старый, фахверковый дом.

Дринкуотер их ждал. Он был в комнате, служившей ему кабинетом, и сидел за столом, на котором лежали все необходимые канцелярские принадлежности: гусиные перья, бумага, чернила, песок и сургуч. Голова его была лысой, но сегодня он надел парик, чтобы подчеркнуть официальность момента.

Он прочел соглашение о займе, которое принес Спейд.

— Все как положено, — сказал он и подвинул его через стол. Эймос взял перо, обмакнул его в чернильницу и подписал свое имя, затем Дринкуотер подписался как свидетель.

Спейд взял документ, посыпал его песком, чтобы высушить чернила, затем аккуратно свернул и спрятал за пазуху.

— Теперь мне нужно сделать все, чтобы его вернуть, — сказал Эймос.

— Вернешь, — сказал Дринкуотер. — Мы все в тебя верим.

Эймос выглядел испуганным, но решительным.

Дринкуотер надел довольно поношенное старое пальто, и трое мужчин вышли и направились к дому Хорнбима.

Ожидая в холле и глядя на портрет Хорнбима, Эймос сказал:

— В прошлый раз, когда я был здесь, я пережил худший шок в своей жизни.

— Теперь очередь Хорнбима быть шокированным, — сказал Спейд.

Лакей провел их в кабинет. Хорнбим был поражен их появлением.

— Что такое? — раздраженно спросил он. — Я ждал юного Барроуфилда, а не делегацию.

— Речь о займе юного Барроуфилда, — сказал Спейд.

— Если вы пришли молить о пощаде, то зря тратите время.

— О нет, — сказал Спейд. — Мы и не ждем от вас милосердия.

Высокомерную уверенность Хорнбима подточил червь сомнения.

— Что ж, не тратьте мое время, говорите, чего вы хотите?

— Ничего, — сказал Спейд. — Но у Барроуфилда кое-что есть для вас.

Эймос протянул банковский чек.

— Хорнбим, — заговорил Дринкуотер, — прежде чем вы предъявите этот чек в банке, вам нужно будет передать все документы, касающиеся долгов покойного Обадайи Барроуфилда перед вами. Полагаю, это та стопка на столе, но, если вы не можете немедленно их найти, вы должны вернуть чек юному Барроуфилду.

Мясистое лицо Хорнбима сперва побледнело, потом порозовело и, наконец, побагровело от ярости. Не обращая внимания на Дринкуотера, он уставился на Эймоса.

— Где вы взяли деньги? — заорал он.

Эймос выглядел испуганным, но не дрогнул.

— Не думаю, что вам нужно это знать, олдермен.

«Молодец, Эймос», — подумал Спейд.

— Вы их украли! — взвизгнул Хорнбим.

— Могу вас заверить, Хорнбим, — вмешался Дринкуотер, — деньги были получены честным путем.

Хорнбим набросился на Дринкуотера.

— По какому праву вы вмешиваетесь в это дело? Вас это не касается!

— Я здесь как мировой судья, — мягко сказал Дринкуотер, — чтобы засвидетельствовать законную сделку, погашение долга. Во избежание сомнений, возможно, вы напишете простую расписку о том, что Барроуфилд полностью погасил свой долг перед вами. Я ее засвидетельствую, а Барроуфилд сможет ее оставить у себя.

— Здесь какая-то нечистая игра! — заявил Хорнбим.

— Успокойтесь, прежде чем скажете то, о чем можете пожалеть, — сказал Дринкуотер. — Мы с вами оба являемся судьями, и нам не пристало орать друг на друга, подобно базарным торговкам.