Девочка с косичками - Вильма Гелдоф
Оказывается, штаб-квартира Велсенской группы расположена на дороге, ведущей к металлургическому заводу, мимо которого мы не раз проезжали. Монументальное, отдельно стоящее здание. Дверь обрамляют скульптурные украшения из цветов и виноградных лоз. Неужто еще два года назад мне изо всех сил приходилось скрывать почтительный страх, который охватывал меня при виде особняков на Вагенвег? Сейчас я слишком устала, слишком голодна, слишком слаба, чтобы впечатляться роскошью. Ведя велосипеды за руль и едва передвигая ноги, мы обходим здание в поисках черного хода.
– Наши снайперы! – слышится оттуда приветливый мальчишечий голос.
– А, Кун! – отзывается Ханни.
– Ты его знаешь?
Ханни кивает.
– Познакомились, когда взрывали рельсы у Сантпорта. Совместная операция. Нам тогда едва-едва хватило взрывчатки.
Ханни улыбается пареньку – значит, ему можно доверять. Голос у него высокий и тихий. Может, поэтому он с преувеличенной силой хлопает нас по плечу.
В прихожую выходят несколько дверей. Одна открыта, из нее доносятся мужские голоса и смех, запах табака и горячей еды. Картошка. Капуста. У нас таких запахов не водится. Мы не задумываясь направляемся туда.
– Нет-нет. – Кун останавливает нас. – Здесь внизу простые смертные. Господа – те наверху.
Он говорит серьезно, но я прыскаю:
– Ты шутишь, да?
– Здесь адъютанты комиссара, – говорит он, будто это все объясняет.
Запах еды следует за нами наверх по сверкающей чистотой лестнице. Кун подводит нас к тяжелой двери и говорит:
– Заходите потом угоститься. У нас сегодня пюре с капустой.
Он стучит в дверь, и та открывается.
Неслышно ступая по толстому ковру, мы входим в комнату. За длинным, блестящим, как зеркало, столом из красного дерева сидят два господина в серых костюмах с галстуками. У одного золотые запонки, у второго – золотые часы.
Над ними висит хрустальная люстра. Может, раньше здесь располагался шикарный отель? Свет приглушен, и все же в комнате холодно, но и душно одновременно. На блюдце лежат остатки картофельного пирога. В пепельницах на столе тлеют недокуренные сигары. Неужели никто их не заберет? У нас самокрутки докуривают до последнего, обжигая губы.
Один из господ – модный и важный на вид тип – с учтивым выражением лица протягивает нам руку.
– Магистр права Ван Рандвейк, – называется он.
Второй, толстый и важный, тоже представляется – магистр права Плеттенберг – и окидывает нас быстрым, но выразительным взглядом. Он низкого роста, крепко сложен, с широким, приплюснутым носом – будто его сдавили со всех сторон.
Вот как, значит, выглядит командование Внутренними войсками. Не знаю, что и думать. Хотя нет, знаю: ничего хорошего. Они серые и холодные, как замерзшее дерьмо.
Ван Рандвейк жестом велит Куну пододвинуть к столу черные кожаные кресла. Я едва не тону в своем. Затем Куна посылают за кофе. Я хихикаю, хочу скорчить рожу для Ханни и Трюс, но сдерживаюсь.
Плеттенберг предлагает нам овсяное печенье. Я могла бы проглотить все, но Ханни и Трюс вежливо отказываются, и я тоже. Может, потом удастся стянуть пару штук. На кофе и сигареты мы соглашаемся: от голода помогает. Я рассматриваю прожилки в столешнице: кажется, они текут, как вода. Это мне наверняка с голодухи мерещится.
– До наших ушей дошло немало историй о ваших на редкость героических деяниях, – говорит коротышка.
Ишь как завернул! И его «вы» совсем непохоже на «вы» бабушки Брахи. Я расправляю плечи.
– О ликвидации Факе Криста, к примеру, – добавляет он.
Ну, Криста, положим, ликвидировали другие, но мы киваем. Господа продолжают перечислять наши подвиги. Ханни и Трюс выслушивают их с непроницаемым видом.
Эти господа наверняка не слишком высокого мнения о таких оборванках, как мы, и впридачу вонючих. Банные процедуры у нас незамысловатые: плеснешь в лицо водой да вытрешься снизу, и все дела. Но все же мы им зачем-то нужны.
– У нас есть для вас как сложные задания, так и поручения попроще. – Ван Рандвейк говорит, будто читает с листа. – Простые поручения – это курьерская работа. Несложная, но все же не без доли риска. И чрезвычайно важная. С нее-то вы и начнете.
В коридоре, дождавшись, когда дверь снова закроется, я рявкаю:
– Слушаюсь, мой командир!
Трюс щелкает каблуками и отдает честь.
– К вашим услугам! – вторит мне Ханни.
Строевым шагом мы спускаемся друг за другом по лестнице. Овсяного печенья захватить не удалось, но на кухне Кун накладывает нам пюре. А позже приносит три зимних пальто.
– Это вам.
– С личного склада принца? – спрашивает Ханни.
В ответ Кун только улыбается.
* * *
Мы гоняем на велосипедах в Алкмар, Лейден, Гаагу. Чаще всего поодиночке, порой вместе. Пять раз. И всякий раз понятия не имеем, что находится в свертках, которые мы доставляем. В первую поездку шел дождь, во вторую – снег, сейчас мороз. Кун или кто-нибудь другой всегда дает нам поесть, но от голода все равно не избавиться, и одежда болтается на нас с каждым днем все сильнее. Теперь у нас есть теплые пальто (я надставила в своем карманы), но у Ханни с Трюс нет длинных штанов, а шерстяные чулки слишком тонкие, обувь – дырявая.
Наш сегодняшний маршрут – Амстердам, Лейден, Гаага. Старик Виллемсен натянул поверх рваных покрышек Ханни куски автомобильных шин. Ее велосипед – самый хлипкий, так что мы отправляем ее поближе, в Амстердам. Трюс едет в Лейден, а я – как единственная обладательница длинных штанов – в Гаагу. Мне все равно, уж в Лейден-то мне точно не хочется.
Мы с Трюс выезжаем в шесть утра. До Сассенхейма нам по дороге. В четверть десятого я могла бы уже быть в Гааге. Но не в такую погоду, не на таком заезженном велике и не на пустой желудок. А потом ведь еще пилить обратно! «Паршивая работенка!» – ворчу я.
И вдобавок у меня месячные. На поясе для чулок спереди и сзади прикреплено по ремешку, к которым я раньше булавками прикалывала куски ткани – ветхие простыни, разорванные на полосы. Теперь и тряпья нет, так что я следую примеру Трюс – использую старые газеты, которые предварительно разглаживаю руками. В последнее время месячные стали не такими тяжкими и приходят намного реже, да и слава богу. Потому что газеты, как их ни разглаживай, ужасно неудобные, края больно врезаются в кожу. Единственное, чем они хороши, так это
