Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

была уже в первых, посвященных ему сочинениях уплощена до идеологически мотивированной апологетики. Примечательно и то, что, хотя, как уже было отмечено выше и будет подробно раскрыто ниже, основоположником идеологемы «ревности о Севере» и создателем первого практического дела «ревнителей» – Печорско-Обской компании – был В. Н. Латкин, в 1880-х годах в сочинениях Ф. Д. Студитского, Н. А. Шаврова и других панегиристов «деятелей Севера» он отошел на второй план и упоминался лишь как «товарищ М. К. Сидорова»54.

В 1880–1890-х годах образ М. К. Сидорова был дополнен новыми чертами. В некрологах и ряде посвященных его памяти публикаций, в частности в сборнике докладов и материалов ОДСРТМ «Памяти Михаила Константиновича Сидорова», изданном в Москве в 1889 году, предприниматель прославлялся в первую очередь за «высоко-патриотическую деятельность»55. Авторами такого рода текстов были в основном те почитатели М. К. Сидорова, которые ближе всего восприняли перенятый им от В. Н. Латкина тезис об «иностранном заговоре» против Севера России как главной причине экономической и хозяйственной отсталости последнего (см. главу 5). Для увлеченных новомодными идеями русского национализма публицистов последнего десятилетия XIX века главной заслугой М. К. Сидорова было «разоблачение» им тайных происков врагов Отечества:

Заброшенное положение Севера вызывало особую энергию в М. К. Сидорове, так как он видел на практике, что причиною этого положения только незнание и интриги враждебных России сил, а потому поставил себе задачею разъяснить истину, доказать Правительству и общественному мнению, что искусственно закрываемые великие богатства северных областей могут доставить громадные ресурсы величию и благосостоянию России, если правда будет доведена до Верховного Руководителя судьбами нашего Отечества и сочиняемые врагами его затруднения будут устранены… Север России был совершенно заброшен не вследствие его бесполезности, а вследствие иностранной политической интриги, которая действовала систематически тайно и явно56.

Иначе говоря, на рубеже XIX–XX веков фигура М. К. Сидорова и его тексты были присвоены русскими националистами. Именно они подняли предпринимателя на щит как «стража интересов Севера России»57, как народного трибуна, на собственном опыте пришедшего к «главному основному убеждению, проходившему белою ниткою через всю его практическую деятельность – к необходимости предохранить Север от захвата его иностранцами, к необходимости предоставить настоящим хозяевам страны – русским – все выгоды промышленности этого края»58. Со свойственным националистическим публицистам алармизмом морской инженер и правый публицист В. Н. Семенкович писал в своем памфлете 1894 года. «Север России в военно-морском и коммерческом отношениях»: «…такие пионеры Севера, как Сидоров М.К… – не забудутся потомством, и их патриотические деяния, их пророческие слова должны быть оценены, и не их вина, если нам или нашим потомкам придется горько раскаиваться, что слова их не были приняты во внимание в свое время…»59 В таком же ключе В. Н. Латкина и М. К. Сидорова воспринимал такой же, как и они, страстный «ревнитель Севера», известный военно-морской деятель, полярный исследователь, один из создателей ледокола «Ермак» вице-адмирал С. О. Макаров60.

Образ М. К. Сидорова – защитника Севера России от «происков иностранцев» был окончательно закреплен в конце 1910-х годов в изданном в Петрограде в 1916 году Морским министерством сочинении П. М. Зенова «Памяти архангельского гражданина Михаила Константиновича Сидорова, стража интересов Севера. К столетию со дня его рождения» и в опубликованном в Архангельске в 1918 году Комитетом по увековечиванию памяти М. К. Сидорова сочинении А. А. Жилинского «Россия на Севере: (К описанию жизни и деятельности М. К. Сидорова)». В то время, когда военные и революционные потрясения создали новые обстоятельства развития Севера России, идеологема «ревности о Севере» была воспринята как «воплощение здравого разума России, ее забитой окружающими условиями воли и стремлений к новой жизни»61. Хотя оба упомянутых автора призывали готовиться к юбилею М. К. Сидорова, чтобы увековечить его память, – в частности, речь шла о сборе средств «на сооружение этому забытому доблестному русскому патриоту памятника в Архангельске и устройство в Петрограде музея его имени»62 – в их сочинениях не было никаких новых данных о жизни и деятельности первых «ревнителей Севера», они полностью воспроизводили фактологию и оценочные суждения апологетов М. К. Сидорова 1880-х годов.

В 1920–1930-х годах в связи с принятием государственной программы развития Северного морского пути фигура М. К. Сидорова была переосмыслена в новом ключе. На страницах советских книг, посвященных истории северного мореплавания и советскому освоению Арктики, он предстал в образе опередившего свое время прогрессивного технократа, вступившего в неравную схватку с царской бюрократией. «Тупость администрации на Севере создавала непреодолимые препятствия на каждом шагу, убийственно действовала на всякое живое начинание и, положительно, опасалась всякой новизны», – писал А. А. Жилинский о борьбе М. К. Сидорова63. В этих словах слышится ненависть А. А. Жилинского ко всякой бюрократии, с которой он, будучи в 1910–1930-х годах организатором морского зверобойного промысла в Белом и Баренцевом морях, был знаком не понаслышке64. Для таких деятелей, как А. А. Жилинский, начавших работать на Севере еще до революции и хорошо знавших историю и труды своих предшественников, «ревнители Севера» служили вдохновляющим примером. А. А. Жилинский ставил М. К. Сидорова на один уровень с М. В. Ломоносовым: «Наш крайний Север дал России двух выдающихся людей: в области науки Михаила Васильевича Ломоносова, а в области экономики и практического приложения трудов первого – Михаила Константиновича Сидорова… Михаил Ломоносов и Михаил Сидоров – это два полюса русской действительности целых столетий, между которыми заключена убогая, невежественная, во всем отсталая Россия»65. Однако тут же А. А. Жилинский замечал: «Поскольку популярно повсюду имя Ломоносова, постольку малоизвестно русскому обществу имя Сидорова»66.

Действительно, М. К. Сидоров оставался известен лишь в достаточно узком кругу советских специалистов-полярников. Будучи выходцами из дореволюционных профессиональных кругов67, они перенесли память о В. Н. Латкине, М. К. Сидорове, А. М. Сибирякове и других «деятелях Севера» в новую жизнь. Пожалуй, самым большим их почитателем был выдающийся исследователь Арктики, участник экспедиции Г. Я. Седова 1912–1914 годов, один из создателей Всесоюзного арктического института академик В. Ю. Визе. Он высоко оценивал труды А. М. Сибирякова, а М. К. Сидорова ставил в один ряд с А. Э. Норденшельдом и Ф. Нансеном, считая его видным «знатоком Севера», инициатором «снаряжения экспедиций в русские северные моря»68 и «по праву… основоположником морского пути к устьям западносибирских рек»69. Оценку В. Ю. Визе разделяли многие его современники – исследователи Арктики как в красном70, так и в белом71 лагере. Существенный вклад М. К. Сидорова и А. М. Сибирякова в освоение Северного морского пути признавали и за рубежом72. Вслед за публицистами 1880-х годов советские пропагандисты утверждали, что без финансовой поддержки А. М. Сибирякова экспедиция А. Э. Норденшельда на «Веге» вряд ли бы состоялась73. Высоко оценивалась роль М. К. Сидорова в организации первого плавания из устья Енисея в Санкт-Петербург, осуществленного в 1877 году капитаном Д. И. Шваненбергом на шхуне «Утренняя заря»74. Учитывая крайне негативное отношение советских