Расколотая корона - Виктория Холт

Внезапно умер герцог Бретани Конан, и стало очевидно, что там могут возникнуть волнения, ибо Конан держал Бретань для сына Генриха, юного Джеффри, который, будучи мальчиком неполных тринадцати лет, был неспособен править самостоятельно.

Едва Генрих услышал, что некоторые бретонские дворяне отказываются присягать ему на верность, как он тут же встал во главе войска и двинулся на Бретань. Он сразу почувствовал себя лучше. Какими бы ни были последствия смерти Бекета, он все еще был королем Англии, и уж конечно, даже Папа не осмелится на него напасть.

Со своим обычным мастерством он в короткий срок заставил этих бретонцев понять, кто их хозяин. Его сын Джеффри был еще слишком юн, чтобы взять на себя роль правителя, но его отец будет держать землю для него, пока тот не достигнет совершеннолетия.

Преподав этот урок, он был готов ко всему, что могло случиться. Он всерьез подумывал об Ирландии. Вот оно, решение. Он не будет сидеть в одном из своих замков, ожидая отлучения; он перейдет к действиям и приумножит свои владения, став таким образом могущественнее, чем когда-либо.

Именно в то время, когда он улаживал дела в Бретани, он получил послание от графа Гумберта Морьенского, который спрашивал, не примет ли его король, ибо у него есть предложение.

Зная, что граф Гумберт — вдовец с двумя дочерьми, Генрих догадывался о сути его дела, и, прикинув, какими владениями располагает граф, остался доволен.

Он принял его с почетом и попросил изложить причину визита.

— Как вам известно, милорд король, — сказал Гумберт, — у меня нет сына, но есть две дочери, и для меня было бы великой честью, если бы вы приняли старшую в невесты вашему младшему сыну.

Генрих сделал вид, что удивлен. На самом деле это было далеко не так. Он уже всерьез размышлял о том, что Гумберт мог бы принести в семью. Это было очень важно. Его дочери, Матильда и Элеонора, были обе удачно пристроены: Матильда — за герцога Саксонского, Элеонора — за короля Кастилии; что до Иоанны, она была еще дитя, всего шести лет от роду; а с дочерьми проблем было мало. Их обычно удавалось выгодно выдать замуж. С сыновьями было не всегда так просто, ибо их отец должен был обеспечить их землями. Генрих Молодой станет королем Англии — он уже коронован — и как король Англии получит Нормандию и Анжу; Ричарду достанется Аквитания, а для Джеффри он обеспечил Бретань. Но что же с малышом Иоанном? Его наследство всегда было источником беспокойства. Когда тот родился, Генрих взглянул на его личико и подумал: «Еще один сын, какую землю я ему дам?» Тогда-то он и прозвал его Жаном Безземельным, и прозвище прижилось. Его часто звали Иоанн Безземельный.

И вот представилась возможность наделить его собственными владениями. За шанс выдать дочь за сына короля Англии — пусть даже у этого сына было трое старших братьев, а значит, можно сказать, никаких шансов на престол, — какой-то граф Морьенский будет готов отдать немало.

Он сощурился и изучающе посмотрел на графа.

— Что ж, милорд граф, — сказал он, — я полагаю, ваша дочь — дитя миловидное и доброго здоровья, и я был бы рад принять ее в свою семью, но я должен позаботиться о благе моего сына. Какое приданое она принесет?

— Ради такого брака, — ответил граф, — я готов буду пожаловать большую часть моих земель. У меня, как вы знаете, милорд, есть еще младшая дочь, и для нее я должен оставить малую толику моих владений, но поскольку она не может надеяться на столь блистательный брак, как ее сестра, ей, естественно, придется довольствоваться куда меньшей долей.

— Есть графство Белле, — сказал Генрих. — И долина Новалеза.

— И Россильон-ан-Бюже, милорд. Экс, Аспремон, Роккетта, Монмажур… — Граф продолжал загибать пальцы.

Король сидел, кивая.

— И, я полагаю, вы имеете притязания на Гренобль.

— Имею, милорд, и они тоже перейдут к моей старшей дочери.

— Предложение кажется весьма справедливым, — сказал король.

— Я бы просил, чтобы жених принес в мою семью пять тысяч фунтов, — добавил граф.

Пять тысяч фунтов! За столько земель! Это была выгодная сделка, и глаза Генриха сверкнули при мысли о землях, которые войдут в семью после брака Иоанна с дочерью Гумберта Морьенского.

— Разумеется, ваш сын еще совсем дитя, — продолжал граф.

— Почти шесть лет, — согласился король, — но умен не по годам, и нет причин, почему бы нам их не обручить. В постель мы их пока не уложим, но им будет полезно знать, что мы о них думаем.

Сделка состоялась.

Иоанн больше не будет Безземельным.

Именно такие торги радовали короля и заставляли его забыть о сгущающейся буре из-за смерти Бекета.

Пока он поздравлял себя с этим союзом, в замок принесли тревожные вести. Два папских легата уже пересекли границу Франции и направлялись к королю Англии с посланием от Папы.

Генрих прекрасно понимал, что будет в этом послании. Его шпионы донесли, что Папа желает, чтобы он явил свое смирение, что, конечно же, означало понести некую епитимью за свою долю вины в убийстве Бекета. Сделать это значило бы публично признать свою вину, а на это он не был готов.

Он должен немедленно отбыть в Англию, прежде чем папские легаты смогут его настигнуть. Там он отдаст приказ, чтобы любого гонца от Папы, ступившего на английскую землю, немедленно хватали как шпиона.

Затем он займется планами похода на Ирландию. Завоевание этой страны не завершить за несколько недель. Это, без сомнения, будет длительная кампания, и пока он занят таким предприятием, от него вряд ли можно ожидать, что он будет думать о других делах. Чем больше времени пройдет между убийством и расплатой, тем лучше.

Итак… в Англию.

***

Первым делом он навестил Розамунду, которая теперь разместилась в королевских покоях в Вестминстере. Как и всегда, ее красота поразила его, и он дивился, как и не переставал дивиться, тому, что мог любить ее так долго. Годы придали ее прелести безмятежность; и он подумал, насколько она привлекательнее, чем была бы более умная и честолюбивая женщина. Разумеется, он сравнивал ее с Алиенорой.

Она была рада его видеть, и первый день и ночь прошли в обоюдном восторге.

Она рассказала ему о страхах,