Преклони предо мною колена - Богумил Ржига

Вацлав Брич окликает его, смеется, расталкивает, пытается вдохнуть в него силу. Сначала он не узнает Марека. А узнав, не может скрыть удивления. Что случилось с ним за одну только зиму? Ведь эта тень нисколько не похожа на Марека, хотя, бесспорно, это он. Брич чувствует себя связанным с его судьбой и в какой-то степени ответственным за него. Поэтому он и пытается возвратить его к жизни.

— Марек, что с тобой? — настойчиво пристает к нему Брич.

— Значит, я еще не покойник, — звучит тихий ответ.

— На дворе весна. Цветут деревья и щебечут птицы.

— Я уже не считаю дней.

— Я был в отъезде и, вспоминая о тебе, думал, что ты уже на службе у пана Колды.

— Я у него в тюрьме.

— Марек, почему ты такой упрямый?

— Это пан Колда упрямый.

— Тебе нужно выйти из башни, иначе ты погибнешь здесь.

— Я думал, что человек умирает быстрее.

— Я попрошу пана Колду, чтобы он выпустил тебя из башни. Я поручусь за тебя.

— А что станет с тюремщиком? Ему придется умереть в одиночестве.

— А ты не заботься о тюремщике, — говорит Вацлав Брич и бросает на Марека удивленный взгляд. Марек не видит этого из-за темноты. В груди Брича бьется сердце товарища, и всем этим сердцем он хочет спасти юношу. Мареку становится немного легче.

Марека переносят в комнату Вацлава Брича, который даже сейчас не скупится на смех. Сыплет его направо и налево. Мареку кажется, что смех этот легкий и мелькает, как крыло птицы. Тихо в спокойном доме Брича. Марек покорно позволяет обслуживать себя и кормить. Он еще не пришел в себя, и, когда спит, какой-то уголок его сознания бодрствует. Но через несколько дней Марек преодолевает и это и спит как убитый. Понемногу он выздоравливает. Ноги его снова делаются ногами, руки — руками, грудь становится сильной, морщины на коже разглаживаются. Его сознание проясняется. Оно продирается из зарослей воображения к трезвой реальности. Брич лечит Марека хорошим настроением и рассказывает ему обо всем, что видел и слышал.

Наконец Марек может выйти в замковый двор. Он обнимает взором все: стены домов и укреплений, окружающие холмы, полные праздничной зелени, и все, что есть в небе, — сияющее солнце и узорчатые облака. Он чувствует свое окрепшее тело, вдыхает свежий душистый воздух, свет в его глазах сливается со светом солнца. Он видит все. Даже то, что невидимо. Ему хочется и ко всему прикоснуться, хотя делает он это осторожно, словно все вещи утыканы шипами. А здесь есть что посмотреть и к чему прикоснуться. Весна провозглашает, что останется в Находе навсегда. Ее свежие краски требуют от Марека нового взгляда. И новый слух тоже нужен, потому что колокола костела размеренно звонят и Марек слушает их. Только Анделы здесь нет. Но кто знает, может, она смотрит откуда-то издалека своими огромными испуганными глазами. Или не смотрит?

Марек хочет побывать прежде всего на том месте замковых укреплений, где погиб Дивиш. У него сердце сжимается, когда он видит обрыв, который пришлось одолеть Дивишу с его воинами, прежде чем они взобрались на стену. Но там их ждала смерть. Находские воины позволили им взобраться на галерею, а потом, нанеся смертельные раны, сбросили их вниз.

Марек ясно видит все это, ведь Дивиш был его другом. Их дружба крепла даже от ссор. Это правда. Но когда наступила минута настоящей опасности, то Дивиш бросил на чашу весов все. Поступил бы так же Марек? Без сомнения. Марек жалеет, что уже не может отплатить Дивишу тем же. Марек теперь будет жить и за него. Укрепит свою честь его честью, увеличит свою храбрость его храбростью. Рядом с Шимоном будет хранить в себе и Дивиша. От него теперь многое будет зависеть. Жить за троих людей. Бороться так, как подсказывала им их совесть. Но вместе с тем остаться верным своей любви.

Марек чувствует, что совсем избавляется от внутренней пустоты, что душа его вновь загорается. Замечает это и Вацлав Брич.

— Ты любил Дивиша? — спрашивает он осторожно.

— Это был мой лучший друг.

— Я кое-что скрыл от тебя, — признается Брич, но его смуглое лицо не покрывается краской. Его глаза светятся, как и прежде.

— Это значит, что ты хочешь мне рассказать об этом сейчас?

— Да, — вздыхает Брич.

— Так говори.

— Ты помнишь, как пан Колда велел тебя бросить в башню?

— Еще бы не помнить.

— Тогда я искал в Подебрадах Дивиша из Милетинка, и нашел, и сказал ему, что ты жив, как ты просил.

— А что Дивиш? — волнуется Марек.

— Расспрашивал меня. Я сказал, что пан Колда хочет тебя переманить на нашу сторону и что, по моему мнению, ему это удастся.

— А Дивиш?

— Не верил этому, — смеется Вацлав Брич. — Я сам удивился, с какой уверенностью он отверг это. Теперь я вижу, что он знал тебя лучше, чем я.

— Он знал обо мне больше, чем о себе, — отвечает Марек и явственно ощущает, как весь его прошлый мир приближается к нему. Он видит его контуры, вдыхает его воздух, мысли Марека торопятся навстречу. Он хочет знать, что произошло в Подебрадах.

— В ноябре умерла пани Кунгута.

— Это невозможно! — восклицает Марек. Вокруг него уже больше мертвых, чем живых. И среди них умная и добрая пани Кунгута. Кому она пришлась не по душе? Зачем так сурова была с ней судьба? Или это воля божья?

— Она родила двойню и родами умерла.

— А какой-нибудь веселой новости у тебя нет?

— Новости не бывают веселыми, — замечает Вацлав Брич. — Ну хватит. Я и так говорю тебе больше, чем имею право. Разве я у тебя на службе?

— Ты не чужой мне, и ты знаешь это.

— Правда, знаю, — улыбается Брич. — Марек, лучше радуйся весне. Тебе двадцать лет, и ты должен жить.

Марека и не надо призывать к этому. Он наслаждается светом солнца, смотрит на листву деревьев, следит за полетом птиц, его взгляд устремлен к небу. Отчего это весь мир полон тайн? Наверное, чтобы прельщать и притягивать человека. Чтобы тот чувствовал себя в нем хорошо. Потому что только тайна может