Путь Абая. Книга третья - Мухтар Омарханович Ауэзов

Путь Абая. Книга третья

Путь абая

РОМАН-ЭПОПЕЯ

КНИГА ТРЕТЬЯ

ПЕРЕВОД АНАТОЛИЯ КИМА

АЛМАТЫ

ИД «ЖИБЕК ЖОЛЫ» 2012

УДК 821.512.122-03-161.1

ББК 84 (Каз - Рус) 7-44

А 93

Выпущено по программе

«Издание социально важных видов литературы» Комитета информации и архивов Министерства культуры и информации Республики Казахстан

Фонд Мухтара Ауэзова

Ауэзов М.

А 93 Путь Абая / Пер. А. Кима. - Аёматы: ИД «Жибек жолы», 2012.

Кн. 3. - 504 с.

I8В^ 978-601-294-110-4

УДК 821.512.122-03-161.1

ББК 84 (Каз - Рус) 7-44

I8В^ 978-601-294-110-4 (Кн. 3)

Фонд Мухтара Ауэзова, 2012

ИД «Жибек жолы», 2012

I8В^ 978-601-294-107-4 (общ.)

Путь абая. книга третья

АБАЙ-АГА

1

Осенняя дремлющая степь еще темна, низкое небо пасмурно, воздух насыщен липкой холодной изморосью.

Утренний ветер несет воздушную влагу, и все в степи отсырело, озябло - каждый куст, каждая травинка. Густорастущий жухлый степной тростник - чий, пропитавшись дождевой водой, тяжело качается на ветру; облетевшие кусты таволги сквозят и выглядят сиро, растерянно помахивают оголенными ветками. Поблекшие узколистые перистые ковыли и отжившая полынь - травы степные набухли от избыточных осенних вод и, отяжелев, покорно гнутся под ветром, низко припадая к земле. Только диковатые шары перекати-поля вдруг срываются с места и несутся по открытой степи, перегоняя один другого.

Рассвело совсем недавно. По степи едут конники. Обильная роса холодной ночи, до блеска омыв копыта лошадей, омочила их ноги повыше бабок, мокрые щетки на них слиплись.

Всадники, выдвинувшиеся на холмистые просторы урочища Ералы, были небольшой частью кочующего каравана. Они намного опередили его, тронувшись в путь раньше, - это была группа акынов и молодых певцов во главе с самим Абаем. Впереди ехали он и акыны Кокпай и Шубар. Вслед за ними, немного отстав, продвигалась четверка самых молодых: сыновья Абая - Акылбай и Магаш, их друзья Какитай, Дармен. Позади всех следовали Ербол и Баймагамбет, о чем-то увлеченно разговаривая. Несмотря на то что выехали очень рано, затемно, мало поспав ночью, и невзирая на неуютную холодную погоду, молодежь была шумна, весела, высказанная кем-нибудь шутка прерывалась громким заливистым смехом. Вскоре затеяли излюбленную поэтическую игру, и громче стали их голоса, смех зазвучал еще задорней. Молодые акыны, в домашнем уединении сочинявшие стихи, теперь оказались среди известных певцов, салов и сэре, которые уже давно принародно исполняли свои сочинения, сопровождая пение игрой на домбре. Не терпелось молодым показать себя, и они начали поэтическую игру - импровизацию, когда кто-нибудь выкликал только что сочиненный стих, а другой должен был в рифму продолжать его. На эту игру в кругу Абая их подзадоривал старший акын Кокпай, и теперь, находясь в пути, молодые акыны вступили в поэтическое состязание.

Недавно, на днях, Акылбай предложил состязание в такой импровизации с участием сразу четырех акынов - с перекрестным рифмованием стихов. Таким соревнованием и были увлечены сейчас молодые поэты, отсюда и шум, и гам, и громкий смех, и беспрерывные шуточки и колкости сверстников друг над другом. И вот Магаш, ехавший молча, ссутулившись в седле, вдруг встрепенулся, оглянулся на Какитая, потом на брата Акылбая - и неожиданно для всех произнес первую строчку будущего четверостишия:

Застыл весь я! Дует со всех сторон...'

После отзвучавших слов вся четверка молодых джигитов-акынов погрузилась в молчание, настороженно и ревниво поглядывая друг на друга. Первым оказался все же честолюбивый Акылбай. Он произнес через несколько мгновений:

Замерз и я! Осень взяла нас в полон.

1 Стихи здесь и далее, если не оговорено иное, даны в переводе из первого издания эпопеи «Путь Абая» на русском языке. По кн.: М. Ауэзов. Путь Абая. М.: Худ. лит., 1971. - Прим. ред.

Следующую строку приготовился произнести Дармен -самый быстрый импровизатор среди юных. Он улыбнулся многозначительно, готовясь выдать экспромт, но тут Магаш, ехавший рядом, перехватил под уздцы его коня и с лукавой улыбкой остановил друга.

- Стой, Дармен, придержи-ка свое вдохновение! Дай и другим показать себя! До сих пор наш батыр Какитай ничем не проявил себя, молчит, словно и дальше собирается оставаться в долгу перед нами. Эй, Каке! Начинай, давай! Сочини поскорее что-нибудь!

Сощурив сверкающие от смеха глаза, Магаш смотрел на своего сверстника Какитая, на котором он постоянно оттачивал свое остроумие, беспощадно вышучивая его. Несмотря на неожиданное обращение к нему Магаша, Какитай ничуть не был обескуражен и, как будто давно ожидавший наскока сверстника, в ту же минуту отозвался двустишием с перекрестными рифмами:

Ну что ж, друзья! Замерзнешь ты, и застынет он, -Останусь я! Заменит обоих Какитай-шон!

Акылбай с высокомерным видом, свойственным ему, обернулся в сторону Какитая и спросил насмешливо:

- «Шон»... Это что еще за рифма такая? Откуда ты такое словечко выдернул - шон?

Магаш и Дармен, мгновенно отзываясь на ядовитое замечание Акылбая, сначала звонко расхохотались, покачиваясь в седлах, затем принялись издеваться над Какитаем.

- Е! Это он от растерянности такое словечко приплел! Каке, это ты с горя, да? - сочувственно вопрошал Дармен.

- Бедняга Какитай! Хотел быстро на рифму выскочить, а ее не оказалось на месте, - пришлось свалиться в яму. «Шон». Надо же? Да такого слова и нет на нашем языке! -смеялся Магаш.

Расплывшись в широкой улыбке, Дармен присоединился к Магашу:

- Нет такого слова в нашем добром казахском языке!

Дав приятелям время вволю посмеяться, - даже заразившись их безудержным весельем и похохотав вместе с ними, Какитай, однако, вскоре принялся уверенно защищать свою правоту.

- Эй вы, акыны! Разве в стихах должны быть только те слова, которые без конца повторяют в своих стихах Магаш и Дармен, наши самые великие поэты? Уа! Мне кажется, что не мешало бы прийти откуда-нибудь издалека какому-нибудь новому, яркому слову и удивить всех! И унылому стихотворению, что вы начали сочинять, может придать вид поэзии только та рифма, которую нашел я!

Но тут уже все трое, во главе с Акылбаем, дружно насели на Какитая. Услышав большой шум и громкий смех молодых акынов, Ербол с Баймагамбетом подстегнули коней и вскоре присоединились к четверке. Магаш намеревался привлечь старших на свою сторону, против упрямого Какитая.

Каждый повторил свою строку «быстрого стиха». Дошли и до конечной строки Какитая с рифмой на «шон». И тут призвали самого старшего