Фолкнер - Мэри Уолстонкрафт Шелли
Они долго спорили и даже убедившись, что Элизабет ничем не пробить, не хотели сдаваться. Они умоляли ее поехать с ними домой хотя бы на один день. Тут ее глаза озарились неистовым блеском.
— Я и еду домой, — воскликнула она, — еще час, и я отправлюсь туда, где мой настоящий дом! Странно, что вы решили, будто я захочу задержаться тут! Не бойтесь за меня, дорогая леди Сесил, — продолжила она. — У меня все будет хорошо, и вы, поразмыслив над моими обстоятельствами, поймете, что я не могла поступить иначе. А вы, миссис Рэби, простите мою неблагодарность. Я признаю справедливость ваших требований и благодарю вас за ваше доброе предложение. Имя Рэби не пострадает; я никогда никому не скажу о моей связи с вами. Отец тоже будет хранить молчание. Не сердитесь на меня; я с нежностью вспоминаю дорогих родителей, но я рада и горда остаться его дочерью и другом в беде; для меня это важнее ваших обещаний богатства и славы. Я отказываюсь от права принадлежать к вашей семье; имя Рэби не будет запятнано, а Элизабет Фолкнер, со всеми ее недостатками и упрямством, наконец докажет свою благодарность тому, кто дал ей свою фамилию.
На этом они расстались. Леди Сесил угрюмо молчала, скрывая разочарование; миссис Рэби была поражена и тронута великодушием племянницы, восхитившим ее благородный ум. Но все же ей казалось, что решение в таких обстоятельствах должны принимать другие люди, руководствуясь совершенно иными мотивами. Она рассталась с Элизабет, как родственник-язычник расстается с юным мучеником-христианином: восхищаясь решимостью девушки, оплакивая ее самопожертвование и чувствуя, что совершенно бессильна ее спасти.
Глава XL
Элизабет спешила отправиться в путь; истовое рвение заставляло ее сердце биться быстро и почти радостно. Бодрость духа, возникающая, когда мы беремся за благородное дело, компенсирует добровольно принесенную жертву и, по крайней мере поначалу, застилает от взора печальные последствия, которые мы себе уготовляем. Несмотря на ужасающие обстоятельства, омрачавшие ее мысли о будущем, Элизабет радовалась, поступая в соответствии с велениями своей совести, и пребывала в хорошем настроении; ее глаза блестели от нежности и торжества, когда она размышляла об утешении, которое несет своему несчастному благодетелю. Время от времени ее сковывал ужас; она вспоминала, что Фолкнер в тюрьме и обвиняется в убийстве, но ее юное сердце противилось даже страху, вызванному образом мук и унижения.
Не так давно, рассуждая о заложенной в каждом произведении искусства тяге к разрушению и неизбежном падении даже самых устойчивых зданий, один философ заметил: «…но когда они уничтожаются и рассыпаются в пыль, Природа устанавливает над ними господство; мир вечно молодых растений захватывает руины, и через несколько лет с помощью человеческого труда, обеспечивающего подкормку этим растениям, развалины зданий, некогда возведенных как символы величия, вновь дышат жизнью»[30]. Таким же образом, когда преступление и несчастье атакует и разрушает оступившееся человеческое существо, любовь и добродетель тех, кто к нему привязан, украшают руины неземной красотой, и глаз и сердце радуются тому, от чего в противном случае мы бы отвернулись как от отвратительного зрелища.
Путешествие Элизабет началось в холодный сентябрьский день, и одинокие часы в дороге ее утомили. Вечером она прибыла в Стоуни-Стратфорд и по настоянию служанки провела в городе ночь. В одинокой комнате в таверне не было камина; она ужинала одна и продрогла телом и душой; увы, часто бывает, что мы встречаем большие беды с героической решимостью, но не можем противостоять ничтожным неприятностям. Ей хотелось, чтобы время шло быстрее, чтобы она уже приехала; хотелось увидеть Фолкнера и услышать его голос. Она чувствовала себя одинокой и брошенной. В этот момент открылась дверь, и объявили о приходе «джентльмена»; вошел Джерард Невилл. Тут любовь и природа заявили о себе во всеуслышание; сердце запрыгало в ее груди, щеки разрумянились, живой восторг переполнил душу. Она больше не надеялась его увидеть и пыталась забыть, что сожалеет об этом, но он пришел, и ради такого счастья она готова была пожертвовать своим существованием. Невилл тоже мгновенно ощутил на себе действие ее обаяния; когда он ехал к ней, его терзали многочисленные страхи, и он не ведал, зачем ищет встречи, но стоило ей предстать перед ним во всем своем очаровании — милое существо, что являлось ему во снах и грезах, — как все сомнения и колебания исчезли и они оба ощутили слияние сердец.
— Теперь, когда я здесь и ты передо мной, — промолвил Невилл, — решение следовать за тобой кажется мне самым естественным на свете. Пока мы были в разлуке, я тысячу раз сомневался, но зачем? Разве я не знал, что ты сочувствовала моим страданиям и хотела помочь мне в поисках? Теперь я убежден, что судьба связала нас крепче прежнего, хотя со стороны может показаться, что последний поворот событий нас разъединил. Я привез послание от Софии и сам хочу попросить тебя передумать; ты не должна продолжать это путешествие.
— Видимо, леди Сесил тебя наставляла, раз ты такое говоришь, — ответила Элизабет. — Научила тебя доводам разума — сам бы ты никогда до этого не додумался! Если уж ей самой не удалось таким образом переманить меня на свою сторону, тебе и подавно не удастся. А ведь я поддержала тебя, когда ты собирался в Америку!
Элизабет начала говорить почти шутливо, но при упоминании Америки вспомнила, почему он хотел поехать и какие обстоятельства ему помешали; слезы покатились по ее щекам, и она продолжала голосом, срывавшимся от чувств:
— Ах, мистер Невилл, я улыбаюсь, но сердце мое разрывается! Мой милый, мой дорогой отец! Какое несчастье ты на него навлек, а ведь он был с тобой честен; ты несправедливо — ты должен это понимать! — обвинил его в убийстве и выбрал самую злокозненную, самую бесчестную месть! Это так непорядочно!
— Прошу меня простить, — ответил Невилл, — прощаю вам несправедливость, хотя она очень велика. Я приехал, в том числе чтобы объяснить, как все было на самом деле, хотя полагал, что ты знаешь меня достаточно хорошо и поймешь, что я не разделяю отцовские мстительные чувства.
Невилл рассказал обо всем, что произошло: как они нашли останки его матери в том самом месте, которое
