Леди Ладлоу - Элизабет Гаскелл

умением, и ее светлость прилагала к этому все усилия. Она завела себе гроссбух, каждая страница в котором была разделена на три графы. В первой она записывала дату и имя арендатора, адресовавшего ей письмо, во второй коротко излагала суть письма, в котором, как правило, содержалась какая-либо просьба. Просьбы эти зачастую были обличены в такое количество слов и сопровождались перечислением такого количества странных причин и оправданий, что мистер Хорнер, управляющий, говорил, что разбираться в них было все равно что искать пшеничное зернышко в мешке с мякиной. Таким образом, во вторую графу и помещалось это самое зерно, очищенное и высушенное. Книгу приносили ее светлости каждое утро. Иногда она просила показать ей первоначальный текст письма, иногда отвечала на просьбу короткими «да» или «нет», а частенько и вовсе просила подать ей лупу и внимательно изучала документы вместе с мистером Хорнером, чтобы понять, позволяли ли оговоренные в договоре аренды условия удовлетворять такие просьбы, как, например, прошение о распахивании пастбищ. К тому же миледи взяла себе за правило встречаться со своими арендаторами каждый четверг с четырех до шести часов вечера. Конечно же, миледи было бы гораздо удобнее устраивать подобные встречи по утрам, до полудня, как того требовали существовавшие прежде обычаи, но когда мистер Хорнер высказывал пожелание вернуться к прежнему графику, ее светлость отвечала, что у фермера в этом случае весь день пойдет прахом: ему придется оставить работу, нарядиться в свою лучшую одежду. Леди Ладлоу нравилось, когда арендаторы представали перед ней чистыми, в своих воскресных нарядах. Если же такого не происходило, она не произносила ни слова осуждения, но при этом очень медленно доставала из ридикюля очки, торжественно водружала их на нос и одаривала грязно или неряшливо одетого человека таким многозначительным взглядом, что нужно было обладать поистине крепкими нервами, чтобы не поморщиться и не уяснить себе раз и навсегда, что перед встречей с ее светлостью непременно требуется воспользоваться водой, мылом, иголкой и нитками.

По четвергам для арендаторов, которые приходили издалека, в помещениях для слуг подавали ужин, на котором, однако, были рады видеть всех желающих. Миледи говорила, что после беседы с ней у фермеров оставалось не так уж много времени для работы на участках, и, поскольку все они нуждались в отдыхе и горячей еде, ей было бы совестно, если бы им пришлось отправляться в паб «Воинственный лев», который теперь был переименован в «Герб Хэнбери». К обеду фермерам подавали вдоволь пива, а когда со стола убирали, каждый получал по кружке доброго крепкого эля. Старейший провозглашал тост за мадам, после чего все отправлялись по домам. Фермеры – все как один – именовали ее светлость «мадам», поскольку считали ее замужней наследницей Хэнбери, а не вдовой лорда Ладлоу, о котором ни они, ни их предки не знали ровным счетом ничего. Более того, при упоминании его имени все они наполнялись безотчетной невысказанной злобой, причина которой была известна лишь тем немногим, кто разбирался в сути закладной и знал, что деньги мадам были потрачены на благоустройство шотландских земель его светлости. Уверена, вы поймете, что я, оставаясь в некотором роде в тени (лежа или сидя на диване в покоях миледи), не раз становилась свидетельницей ее бесед с управляющим и арендаторами, поскольку двери приемной были всегда распахнуты настежь. Я ничуть не сомневаюсь, что в душе мистер Хорнер не меньше остальных сердился, что закладная поглотила принадлежавшие ее светлости средства, и, вероятно, не раз высказывал миледи свою точку зрения на эту проблему. Насколько я могу судить, нечто подобное происходило всякий раз, когда подходил срок выплаты процентов или когда миледи сокращала расходы на личные нужды, чего, по мнению управляющего, не пристало делать наследнице рода Хэнбери. Подобные заявления оскорбляли ее светлость, и управляющий с почтительной покорностью умолкал, хотя в душе каждого из них бушевал протест.

Кареты ее светлости были старыми и громоздкими и нуждались в усовершенствованиях, хотя мистер Хорнер предпочел бы заказать для нее новую карету. Ездовые лошади состарились, и заменить их было некем, ибо все многообещающие жеребята были распроданы, поскольку поместье нуждалось в деньгах. Сын миледи служил послом в каком-то иностранном государстве, и все мы очень гордились его успехами и высоким положением. Но, полагаю, на все это требовались деньги, а миледи скорее согласилась бы жить на хлебе и воде, чем просить его помощи в выкупе закладной, хотя в итоге это сулило ему немалую выгоду.

Мистер Хорнер был очень преданным слугой, относился к миледи с неизменным уважением, хотя, как я порой замечала, она обходилась с ним суровее, чем с другими слугами. Просто ее светлость знала, сколь неодобрительно управляющий относился к тому, что Хэнбери вынуждены содержать имение и земли графа Ладлоу, хотя никогда не высказывал этого вслух.

Я сама никогда не видела моря, но знаю, что покойный лорд Ладлоу был моряком, отличался странными привычками, присущими морскому люду, и всегда шел у них на поводу. Миледи чтила память о нем и любила его с такой нежностью и гордостью, какую только может дать жена своему супругу.

Родившийся в поместье Хэнбери, мистер Хорнер работал какое-то время клерком у адвоката в Бирмингеме и за эти годы приобрел своего рода житейскую мудрость, которая всегда шла на благо ее светлости, хотя и вызывала у нее неприязнь, поскольку ей казалось, что поведение и некоторые изречения ее управляющего выдают в нем торгаша. Мне всегда казалось, что, будь на то ее воля, она с удовольствием вернулась бы к широко использовавшемуся в древности натуральному обмену: жила за счет подсобного хозяйства и обменивала излишки продукции на необходимые вещи. И все это без вмешательства денег.

Мистер Хорнер же был, по словам ее светлости, отравлен новомодными веяниями, хотя в нынешние времена они могли бы показаться прискорбно отсталыми, и посему некоторые из идей мистера Грея производили на его ум такое же действие, что и упавшая на паклю искра. Мистер Хорнер хотел сделать всех людей вокруг полезными и деятельными, но направить эту пользу и деятельность на улучшение состояния поместья и увеличение доходов семейства Хэнбери и именно поэтому ратовал за идею всеобщего образования.

Мистер Грей не слишком заботился об окружавшем его мире и о том, какое положение в нем занимает конкретный человек или семейство, что всегда вызывало неодобрение у мистера Хорнера. Он ставил себе целью подготовить всех и каждого к грядущим переменам и воспитать в своей пастве способность к пониманию определенных учений и догм, о которых слышал сам. Именно для