Путь Абая. Книга вторая - Мухтар Омарханович Ауэзов

- Поезжай, посмотри сам. Если он и на самом деле такой славный певец, как о нем говорят, то пригласи его к себе в аул. Устрой ему хорошую встречу, угощенье, собери молодежь. Пусть он почувствует себя вольно, погуляет, повеселится с вами. А молодые пусть поучатся у него.

Амир нашел Биржан-сала в одном из отдаленных аулов То-быкты, провел вместе с ним два дня, потом пригласил к себе, а сам немедленно отправился в свой аул, чтобы поставить юрту для встречи знаменитого гостя. По пути домой он заезжал к Абаю-ага и поделился с ним своими восторгами о Биржан-сэре. Абай устроил встречу с ним сначала в ауле Амира, а потом принял у себя, в Большом ауле Кунанбая.

Биржан-сал покорил не только Амира, но и самого Абая. Он сразу близко сошелся с певцом, почувствовал в нем родственную душу, они стали как старые добрые друзья. Абай несколько раз собирал у себя талантливую молодежь разных племен Тобык-ты, он хотел преподать им на выступлениях Биржана высокую школу музыки степной Арки. Абай приглашал лучших домбристов и певцов из молодежи, знакомил их с Биржаном, давал им послушать его, а потом разъяснял достоинства его музыки. Молодежь выучила много песен знаменитого сэре, все наперебой стали приглашать его в свои аулы. Биржан с Абаем погостили и у Амира, и в ауле Умитей, побывали в ауле красавицы-певицы Керимбалы, дочери Сугира. Везде их встречали празднично, с большим почетом и уважением. Возвращаясь назад, они надолго задержались у жигитеков, были гостями Базаралы и Оралбая.

И вот, когда наступила пора Биржану отправляться в обратный путь, Абай решил поставить у себя четыре белых юрты для прощального тоя. Биржан определил день своего отъезда, и накануне молодежь вновь собралась, чтобы провести с ним последний вечер и на прощанье послушать его песни, самим спеть то, чему научились они у Биржан-сала. Условились, что каждый желающий споет по одной его песне, как это и сделал недавно Амир, исполнив «Жиырма-бес».

После того как шутка Базаралы прошла с успехом и всеобщий смех отзвучал, под игру на домбре Оралбая спела Керимбала.

Абай запомнил Керимбалу совсем юной девушкой - с той далекой лунной ночи на берегу реки Караул, когда она стала свидетельницей тайны пламенных чувств Абая и Тогжан. Теперь это была хорошо развившаяся, красивая, своенравная дочь своего аула. Она была уже просватана в племя Каракесек, но ее жених неожиданно заболел и умер. Теперь Керимбала называлась «невестой-вдовой» и должна была стать женой его старшего брата. Однако отец ее, бай Сугир, и ее братья не спешили с нею расставаться, все задерживали ее отъезд к каракесекам. Ведь Керимбала являлась для них светлым солнышком, воплощением веселья жизни. Цветущая, жизнерадостная красавица стала одной из самых засидевшихся в невестах девушек в Олжай. Но никогда про нее не ходило никаких сомнительных слухов, не было сплетен, поэтому Сугир и не боялся удерживать дочь так долго у себя, не отправлял ее в края дальние, в Каракесек.

Итак, после Амира стала петь Керимбала, взялся ей подыграть на домбре красавец Оралбай.

С раскосыми влекущими карими глазами, с румяным лицом, с большой косой, Керимбала обладала необычной, своеобразной красотой и была очень привлекательна своим ровным веселым нравом, живым умом и скрытой - под нежной женственностью - большой силой духа.

Керимбала спела песню, выученную у Биржана и до сих пор не звучавшую в Тобыкты: это была «Голубушка», песня, неизвестно кем сложенная, но охотно исполняемая многими знаменитыми певцами. В ней были слова, особенно излюбленные в народе: «В сердце любимой есть ли место мне?» Слова песни прозвучали, устанавливая в сообществе юных музыкантов особый настрой, исполненный взаимного обожания и благородного ухаживания. Биржан-сал и Абай слушали молодую певицу с большим вниманием и благосклонностью.

Вдохновленный ее пением, запел сразу же Оралбай, и песня его называлась «Камень драгоценный».

Твоя легкая поступь тешит мой взгляд, В ушках - серьги, в косах шолпы звенят.

Сильный, открытый голос юного степного певца своим страстным звучанием придал словам песни такое могучее чувство, что у слушателей встрепенулись сердца. Оралбай не просто пел - он словно рассказывал пением своим о том, что видит сейчас перед собою. Он словно не песню пел, известную всем, а делился своими чувствами. Оралбай пел так, словно красавица из песни стояла перед ним, и он слышит перезвон ее шолпы в косе. Песня закончилась, а зачарованные пением Оралбая слушатели не успели насытиться ею. И сама Керимбала, позволив себе опередить Биржана, взмахнула ручкой, обнизанной золотыми браслетами, в сторону певца и воскликнула:

- Ах, еще бы! Еще раз послушать!

И тогда прозвучала такая же просьба сэре Биржана: «Еще раз, повторить!»

Не возвращаясь к начальным словам песни, молодой акын дальше импровизировал:

Я увидел тебя на другом берегу.

Сделай лодкой свою золотую серьгу

И меня переправь! А не сможешь - прости: Мне тебя и в раю никогда не найти!

Джигит призывает, выказывает свое страстное желание. Верит, что дружеское сердце поймет его. Страстное его желание не останется безответным, словно молодой сильный зверь, потягиваясь под жарким солнцем, дремлет, грезит о той, которая где-то вблизи и тоже безудержно устремлена к нему. Без этого взаимного огня разве жизнь молодца в радость? И он призывает, чтобы их сердца запылали в едином пламени страсти.

Все собрание, особенно старшие - Базаралы, Жиренше и Абай, почувствовало некую неловкость от этого откровенного признания. А лицо Керимбалы залилось краской смущения. И, весело смеясь, покраснела Айгерим. Сверкнув жемчужными зубами, улыбнулась Балбала, поведя глазами в сторону База-ралы.

На юного сэре Амира посмотрела особенным взглядом сидящая рядом с ним его сверстница Умитей. Она должна петь следующей. Выбранная ею песня - «Баян-аул». Амир сопровождает ее исполнение игрой на домбре. Прозвучав вначале на низких ладах, домбра восходит все выше и сливается на единой высоте с красивым, высоким голосом певицы.

Темен над Баян-аулом низкий полог туч,

Не настиг лисицу сокол среди горных круч.

Но до смерти не забудет твой любимый, знай,

Как шепнула ты за юртой: «Милый мой, прощай!..»