Двуликий Хасен - Мухтар Омарханович Ауэзов

- Кто мог подумать, что наступит день, когда Жамиля останется без мяса! - визгливо рассмеялся тот.

- Перестань смеяться, у меня совсем живот подвело. Лучше скажи: сможешь раздобыть где-нибудь мяса? Если достанешь, я на обратном пути захвачу литровку.

Касымкан рассмеялся снова:

- Ты скажешь... Сам уже неделю и в глаза не видел мяса. Что слышно о пайке? - Он посерьезнел.

- Да что говорить о пайке, - махнул рукой Хасен. -Разве на пайке проживешь! Эх, наесться бы до отвала баранины да свежей колбасы из конины...

- Что-нибудь сообразим, помнишь, как в тот раз?

- Думаешь, удастся? - Хасен с надеждой посмотрел на приятеля. - Проклятая весна: всегда весной туго с мясом, хоть в петлю

лезь...

- Да, как говорят, - пора класть зубы на полку. Кстати, Хасен, не добудешь ли моей жене туфли, да еще отрез на летнее пальто хорошо бы.

- И мне не до шуток.

- Долг, говорят, платежом красен, Хасен, - и, похлопав приятеля по спине, Касымкан продолжал полушутя-полусерьезно: - Отплатил бы хоть за желтые ботинки, которые я достал тебе зимой. Ради тебя воевал с месткомом, добился резолюции у самого Неймана. А ты?

- Отплачу, не бойся. Долг висит на мне волосяным арканом, и тебе не придется говорить, что он сгниет у меня на шее, - запетлял лисьим ходом Хасен.

- И это все, что ты можешь мне сказать?

- Ты вот что, Касымкан, - торопливо продолжал Хасен. - Не дергай меня без

толку. Давай лучше подумаем, как нам Сальменова обойти.

- А что?

- Говорят, в Казкрайсоюз трикотаж привезли.

- Ничего не выйдет. Он только о себе и заботится, -с деланным равнодушием ответил Касымкан, хотя было видно, что он явно заинтересовался новостью.

- Жена говорила, будто одежду он берет только парами. К мужской обязательно женскую, и непременно одного цвета.

- Ах, черт! А я слышал, что у него в шкафу три костюма висят новехонькие, еще с этикетками.

- Вот видишь. - Хасен окончательно расстроился. Их мечты о туфлях и мясе, когда у других такое богатство, показались ему жалкими, мелочными. - Ну, ладно, бог с ним. Что слышно о наших делах?

Касымкан слегка задумался и ответил, понизив голос:

- Надежда на улучшение есть, но кто знает?.. Трудно сейчас, сам знаешь...

Говорить открыто о своем самом заветном никто из них не посмел.

- Может быть, поправятся и наши дела, - вздохнул Хасен. - Ведь оправился же народ и после «Актабан шубурунды».

- Говорят, будто не пожалеют сил, - так я понял. Но борьба предстоит трудная, - вполголоса сообщил Касымкан и вдруг громко расхохотался: - А мы с тобой о мясе толкуем... Ха-ха-ха!..

При встречах с Касымканом Хасену казалось, что он узнает в нем себя, словно бы видит свое отражение в зеркале. И сейчас, глядя на нелепую фигуру Касымкана, он почувствовал, как горечь поднимается в душе, потому что тот смеялся не только над собой, а и над ним, Хасеном, над их положением и надеждами, которые вряд ли когда-нибудь сбудутся... Раньше между ними лежала бездонная пропасть, они находились на двух полюсах жизни и были бесконечно далеки во всем. Но теперь, в трудное для обоих время, они не могли обходиться один без другого.

Они посмотрели друг на друга и нервно, громко расхохотались. Смех оборвался так же внезапно, как и возник. Касымкан крепко пожал руку Хасену и, сутулясь, широкими шагами пошел прочь. Хасен поплелся в свою контору.

Большинство служащих было уже на местах. Хасен неторопливо шел по бесконечно длинному коридору, затем через просторную общую комнату, приветствуя сослуживцев.

Заметив, что управляющий конторой уже пришел, Хасен моментально изменился: неторопливое достоинство, с которым он добирался до своего места, как ветром сдуло. Он нахмурился, озабоченно открыл портфель, вынул оттуда кипу исписанных бумаг и, положив ее на стол, направился в кабинет к Жарасбаеву.

Начальник показался ему сегодня особенно подтянутым и деловитым. В пенсне, придававшем ему необычайную серьезность и подчеркивавшем худобу лица, он сидел прямо, плотно сжав губы, и внимательно слушал делопроизводителя. Хасен с неприязнью подумал, что управляющий смахивает сейчас на туго затянутого подпругой коня, все нервы которого собраны в клубок перед скачкой. Такой далеко пойдет...

«Хочет показать, что он хоть и без образования, но уже специалист-практик и приобрел «американскую» деловитость», - подумал Хасен, мелкими шажками подходя к столу. Еле заметная усмешка мелькнула на его губах.

Делопроизводитель бойко докладывал:

- Вот проект постановления Совнаркома о новом строительстве... Это срочная телеграмма из Восточно -

Казахстанской области... надо бы побыстрее ответить. Постановление вчерашнего заседания коллегии, -

просмотрите и подпишите. Разошлем по областям...

Стоявший тут же унылый лысый бухгалтер, выждав паузу, скучным голосом завел свое:

- Товарищ Жарасбаев! Я должен срочно пойти на совещание в банк.

- По какому вопросу совещание? - Жарасбаев поднял голову от бумаг, внушительно сверкнув стеклами пенсне.

Хасен поймал его взгляд и поздоровался.

- Повторное обсуждение сметы строительства, -ответил бухгалтер. - Я должен представить обоснование.

- Так идите же скорее! Отстаивайте наше предложение, да смотрите, не сократили бы смету...

Хасен присел у края стола. Он уже привык к новому начальству. На правах заведующего отделом кадров старался как можно чаще общаться с ним, не упуская возможности посоветоваться, поговорить о работе, показать свое усердие. Управляющий трестом был общительным, вежливым человеком, и Хасен, нисколько

не смущаясь, вмешался в его беседу, стал вставлять свои замечания.

- Да, да, так... так... ерно, это то самое дело, помню... - Несколько раз он даже одернул делопроизводителя, с тайной радостью ставя его в неловкое положение.

Жарасбаев, казалось, не обратил на это внимания, хотя всем было ясно, что Хасен всеми правдами и неправдами пытается создать о себе мнение как о незаменимом специалисте, который знает не только то, чем живет трест, но и чем дышат в областях и районах. А Жарасбаев до того, как пришел в животноводческий трест, занимал видные посты, но не имел специальных знаний, которых требовала новая работа. Не мудрено, что в первые дни Хасен казался ему незаменимым помощником. Они подолгу беседовали, и Хасен расписывал перед новым управ­ляющим необыкновенную сложность работы треста, как бы невзначай называл имена «специалистов-ловкачей», которых следовало остерегаться. Они-де зацепились здесь и заботятся только о своих квартирах и окладах, а потом, когда упрочат свое положение и разживутся деньгами,