Путь Абая. Книга III - Мухтар Омарханович Ауэзов
- Е, Иса! Овцы туда ушли по ветру. Почти вся отара ушла. Беги, догони овец, пока не разбежались по степи! - просительным голосом попросил мырза.
Не сказав ни слова, Иса резко повернулся и побежал в указанную сторону.
На нем был изношенный чапан без меховой подкладки, в руке он сжимал черный шокпар. В потрескавшиеся, дырявые сапоги забился снег, подтаял, портянки сразу промокли. Но пастух бежал, не обращая на это внимания. Ни в чем не повинные овцы попали в беду, надо было их спасать. Они испугались урагана, побежали по ветру, и это была действительно большая беда. Пастух спешил изо всех сил, исходя тревогой и жалостью.
Оставшиеся в ауле овцы в панике метались по загону, удерживаемые кричавшими и размахивающими руками людьми, мужчинами и женщинами. Они не давали основной массе овец уйти вслед за убежавшими - сквозь участок ограды, поваленный ураганом. Никто не мог сказать точно, сколько овец убежало, но их было порядка нескольких десятков.
Иса бежал, не переставая кричать, звать овец. Они знали его голос, могли остановиться, услышав его. Крик человека мог и отпугнуть волков, если они появятся тут.
Нескоро Иса заметил, что промок насквозь, ибо вдруг ураганный ветер стал хлестать дождевыми струями, которые также внезапно сменились летящими по ветру секущими снежными крупинками. Холодные льдинки залетали в рукава, за ворот и нещадно кололи тело, словно железные иголки.
Овцам было не под силу выдержать подобные пытки, и они отворачивались от ветра, опускали морды к самой земле и, вплотную прижимаясь друг к другу, подставляя зады беспощадным порывам урагана, неслись вместе с ним в одну сторону. Издавая беспрерывные крики, Иса вскоре увидел бегущих овец и на последнем дыхании нагнал их. Продолжая покрикивать «шайт! шайт!», чабан попытался проникнуть в середину стада овец, но они настолько тесно сжались в одно единое тело, что разъять их было невозможно. И тогда он, распугивая крайних овец, из последних сил побежал вперед, к голове этого обезумевшего единого зверя, чтобы встать перед ним и остановить его. Когда он вырвался к передним овцам, обогнал их и обернулся лицом назад, то получил в лицо и глаза такой страшный ледяной шквал летящих снежинок, что с ужасом понял невозможность просто устоять на месте, а не то что идти навстречу буре. Ледяная крупа мгновенно залепила все лицо, глаза, ноздри, сквозь ворот проникла к голому телу, охватывая его смертным холодом. Человек ощутил свою погибель. Но ему ничего другого не оставалось, как пытаться и дальше спасти овец.
Размахивая руками, с криками «шайт! шайт!» он стал бегать среди передних рядов стада, и что-то вразумительное проявилось в безумном доселе, диком исходе баранов. Они услышали его и стали замедлять свой бег. Может, ему удалось бы остановить их и повести далее за собою, - но тут с левой стороны, уже близко, стали набегать какие-то темные зловещие тени, стремительно приближаясь к отаре. И это была другая смертельная беда.
Овец, которых догнал Иса, было голов пятьдесят-шестьдесят, они мгновенно вновь обезумели и шарахнулись по сторонам, разбегаясь врассыпную. Пастух только теперь понял, что это за темные тени надвинулись на стадо, - оно почувствовало перед собою нечто гораздо более страшное, чем даже ледяной ураган. Это были волки. Их горящие глаза, оскаленные клыки, тяжелое звериное дыхание, лязг зубов надвигались с потусторонней неотвратимостью. Оставшиеся овцы заметались вокруг человека, отчаянно блея, словно ища у него защиты, и пастух не мог их не защищать. Он мгновенно обрел в душе силу и спокойную волю к смертельной схватке, готовность защищать беспомощных, кротких овец от лютых хищников, как это велось в степной жизни кочевников тысячи лет. Сам издав грозный, устрашающий крик, пастух бросился навстречу зверям. Их было пятеро, - мгновенно проскочив мимо него, словно и не заметив человека, не слыша его криков, звери набросились на овец и стали рвать их. Истошно оравшие бараны и ярки вмиг примолкли, словно онемели от смертного ужаса, и стали молча шарахаться из стороны в сторону, пытаясь увернуться от звериных клыков. Иса со всех ног бросился вслед за волками. Прямо перед ним оказалась светло-серая, почти белая, рослая волчица, видать, матерь стаи, - она с ходу схватила за горло овцу, мотнула ее и бросила наземь. Еще три волка рассеялись по сторонам от нее и тоже принялись рвать овец. Когда белая волчица, одним ударом клыков разорвав горло овце, подняла голову, человек нанес точный разящий удар дубинкой по ее переносице. Он хотел нанести еще один удар, взмахнул шокпаром, но волчица вдруг рухнула на землю и вытянулась рядом с овцой, которую только что зарезала. Иса знал, что и волка, и собаку можно убить, нанеся сильный удар по носу.
«Ладно, лежи теперь!» - сказал он про себя и, для верности еще два раза ударив зверя по голове, метнулся к другим, носившимся за овцами. А те, совершенно обезумев со страху, совершенно забыв и о буране, и о спасительном загоне, носились по кругу, неизменно попадая под удар волчьих клыков. Звери метались в середине этого рокового круга, и каждый наскок волка вырывал из него по одной овце с перерезанным горлом, летевшей на землю и судорожно дергавшей ногами. Снег вокруг них был испятнан кровью. Но живые, целые бараны и ярки не разбегались в стороны, удерживаемые вместе другим страхом - оказаться в одиночестве посреди степи. И этот страх был сильнее страха смерти в зубах хищников.
Волки, опьяненные запахом крови, впали в безумие убийства, резали беспомощных овец уже без цели насытиться или унести с собой добычу. В таком состоянии безумства одинокий волк или целая стая, оказавшись в тесноте отары, хватали подряд и мгновенно разрывали горло без выбора, в ослеплении яростной страсти убийства.
Пастух вбежал в эту безумную круговерть, и овцы, увидев человека, живой лавиной бросились к нему за спасением, издавая отчаянное блеяние, теснясь, закружились возле него. Близко из-за спины Исы выпрыгнул волк и, даже не оглянувшись на человека, бросился в гущу бегущих баранов, смешался с ними, вцепившись в загривок одного из них. Иса метнулся вперед и сходу нанес сильный удар шокпаром по голове волка. Тот сразу обмяк и рухнул на землю. Это был молодой волк, один из трех годовалых волчат, которых привела с
