Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн
Рассказы Андрея походили на удивительную сказку. Не все, о чем он рассказывал, было понятно Балсану, но то, что белогвардейцы ненавидят простой народ и хотят вернуть старые порядки, а красные воюют, чтобы обеспечить народу мирную счастливую жизнь, Балсан осознал совершенно отчетливо.
Минуло полгода, как Балсан обосновался в русской деревне, под гостеприимным кровом простой крестьянской семьи. Но однажды нагрянула беда.
…Стояла сухая, щедрая осень. Крестьяне собрали со своей земли богатый урожай пшеницы. В деревне царило оживление. Накануне вечером всем миром отмечали праздник урожая, веселье затянулось до поздней ночи. Балсан тоже принимал в нем участие. Сидя за столом, он с наслаждением слушал прекрасные русские песни, задорные к протяжные, веселые и печальные, так задушевно распеваемые девушками. Песни разбередили Балсану душу. Он вспомнил Цэрму, как пела она, бродя по степи с отарой овец. Ее мелодичному пению вторило слабое эхо. Воспоминания поглотили Балсана. Перед его мысленным взором замелькали одна за другой картины прошлого. Образ родины, красивой и величавой, любовь к которой во сто крат усилилась за годы разлуки, не давал ему покоя. И когда молодежь затеяла веселые игры у костра, Балсан незаметно отделился от толпы и побрел к берегу реки. Он долго сидел в полном одиночестве, грустя и перебирая в памяти редкие счастливые минуты своей жизни. Домой он вернулся за полночь. Возбужденный мозг не давал покоя, и Балсан ворочался в постели с боку на бок до самого рассвета. Он проснулся, когда солнце уже ярко светило в окно. Подойдя к окну, он замер, словно зачарованный, — земля искрилась серебряным инеем. В горнице стоял запах свежевыпеченного хлеба. Существовал обычай: в честь нового урожая, в день завершения его уборки, печь каравай из лучшей муки свежего помола. Накануне вечером Балсан с Андреем съездили на мельницу и смололи немного зерна, а Нина Ивановна поставила тесто.
Вся семья сидела за столом и пила чай со свежим хлебом.
— Наконец-то и в нашем доме праздник, — возбужденно сказала Нина, нарезая каравай толстыми ломтями. — Виданное ль дело, по утрам свежим хлебом лакомиться? На лице ее сияла радостная улыбка.
— То ли еще будет, — добавил Андрей. — Скоро наша Красная Армия вытурит из Сибири белогвардейцев и повсюду на русской земле наступит мир. Откроем в деревне школу, и наши сыновья будут учиться.
Мирно текла утренняя беседа, ничто не предвещало опасности. Вдруг за окнами раздался дробный стук конских копыт, и тотчас деревенские псы залились злобно-отчаянным лаем. Андрей стремительно кинулся к окну, а когда он обернулся к сидящим за столом, лицо его было мертвенно-бледно.
— Белые! — сдавленно вскрикнул он.
Нина Ивановна коротко ахнула, подхватила со стола недоеденный хлеб и стрелой умчалась на кухню. Первой ее мыслью было спрятать хлеб; белые наверняка приехали отбирать продовольствие. Балсан с Андреем, притаившись за занавеской, наблюдали, как шесть вооруженных всадников остановились на противоположной стороне подле избы, где размещался сельсовет.
— Нина! Спрячь подальше муку! — крикнул Андрей жене.
— А зерно? Оно у нас в сарае, — напомнил Балсан. Андрей бросился во двор. Балсан последовал за ним. Они проворно пересыпали зерно в ящики и мешки, стащили в одно место и тщательно прикрыли соломой. Вскоре в свежем морозном воздухе поплыли тревожные звуки деревенского колокола, обычно созывавшего крестьян на сходку.
— Сигнал подан, надо идти, — сказал Андрей.
И они пошли все вместе — Андрей, Нина с детьми и Балсан.
В прошлом году их деревню «навестил» небольшой отряд белогвардейцев. Они собрали народ, конфисковали несколько рабочих лошадей и забили на мясо корову. Этим и ограничились. Сейчас, видимо, не удастся отделаться так легко. Люди это понимали. Народ заполнил улицу перед сельсоветом. Командир белогвардейского отряда, уже пожилой человек с толстым, нависшим над ремнем брюхом, не слезая с лошади, оглядел толпу и угрожающе поднял вверх правую руку с зажатым в ней кнутовищем.
— Председателю сельсовета — шаг вперед! — приказал он.
Люди испуганно переглянулись.
«Да его сейчас расстреляют», — мелькнула в голове Балсана догадка. Он огляделся по сторонам и по лицам крестьян понял, что так и будет.
— Я жду! — взвизгнул офицер.
— Его здесь нет, — угрюмо ответил кто-то. — Председатель в городе.
Белогвардеец взъярился.
— Ты что, большевика покрывать вздумал? — Кнут со свистом рассек воздух.
— Погодите! — закричал белобородый старик. — Он правду сказал. Председатель еще вчера в город уехал, после обеда.
— Значит, ему повезло — проживет еще несколько дней. — Злобная усмешка исказила лицо белогвардейца. — Тогда пусть выйдут вперед остальные члены сельсовета.
Солдаты вытолкали из толпы троих.
— Изменники, негодяи! — завопил офицер, принимаясь хлестать их кнутом.
— Пощадите, господин офицер! — взмолился один из троих. — Я не виноват! Меня насильно выбрали в сельсовет, я не хотел, клянусь богом!
Офицер приказал его отпустить, а оставшихся двоих — связать. Тут один из арестованных бросился бежать. Грянул короткий выстрел. Бедняга упал. По толпе прокатился глухой ропот. Оставшийся в живых, которому в суматохе не успели связать руки, подскочил к офицеру и вырвал у него кнут.
— Если вам угодно разговаривать с представителями советской власти, пожалуйте в правление. А коли вы просто разбойники и убийцы, я сейчас подниму мужиков, мы вас арестуем и предадим революционному суду. Почему вы сейчас стреляли? Кто вам дал право избивать и казнить, а? Отвечайте! — яростно напустился он на растерявшегося белогвардейца.
Толпа зашевелилась, двинулась вперед и сомкнулась вокруг белых тесным кольцом. Офицер заискивающе улыбался бледными дрожащими губами — он понимал, что с разъяренной толпой шутки плохи. Взглянув многозначительно на своих солдат, словно ища у них поддержки, он с трудом выдавил:
— Прошу прощения. Я погорячился. Стреляли без моего ведома — все знают, что я такой команды не давал; обещаю строго наказать виновного. Сейчас время суровое, случается иной раз и перегнуть палку.
— Что вам надо в нашей деревне? — строго вопрошал член сельсовета.
— Нам нужно пополнение, короче говоря, новые солдаты, — ответил белогвардеец.
— У нас нет желающих вступить в белую армию!
— Послушайте, уважаемый, а вы не могли бы сами выделить кого-нибудь, желательно из молодежи?
— Нет! — решительно отрезал член сельсовета.
Офицер посмотрел на него мутным взором и сделал знак своим солдатам:
— От-ряд! Целься!.. Пли!
Прогремели выстрелы; член сельсовета и еще несколько человек рухнули, как подкошенные, на землю. Размахивая шашками направо и налево, отряд белогвардейцев прорвал обступившую его толпу.
— Сейчас всех перерубаем!
В панике люди стали разбегаться.
— Отставить! — скомандовал толстобрюхий офицер. — Сгоняйте-ка всех сюда. Теперь их нечего опасаться.
— Вы,
