Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн

Дондог достал еду — мясо и арул. Теперь он не ограничивал Балсана и дал ему наесться вдоволь. Потом напоил его целебным напитком, и Балсан ощутил, как мало-помалу силы возвращаются к нему. Потом Балсан снова спал, а с наступлением ночи они покинули убежище в горах, спустились вниз, пересекли долину и скрылись в тайге. Ехали долго — всю ночь, пока на востоке не появилась светлая полоска зари. Далеко позади остались преследователи. Погоня была уже не страшна, и они решили передохнуть.

Десять суток Балсан отлеживался в глубокой пещере, укрытой от постороннего глаза непроходимой тайгой. Раны его зарубцевались, ноги окрепли. Однако надо было уходить и отсюда, по всему было видно, что вскоре стражники доберутся и до этих мест. Дондог дал Балсану своего коня, и они сердечно простились. Балсан остался один. После недолгих размышлений он вскочил на коня и взял курс на юг.

Так начались его пятилетние странствия.

Текла, рокотала быстрая Хангая. Прервав воспоминания о прошлом, Балсан стал пристально вглядываться в темноту. Не воспользуются ли враги шумом реки и темнотой для переправы? Теперь эта мысль не давала покоя Балсану, и он до боли в глазах продолжал вглядываться во тьму. Однако все было спокойно, и он не обнаружил ничего подозрительного. Десять солдат, находившихся в засаде, точно выполняли его приказ, ничем не выдавая своего присутствия. Ветер шевелил верхушки деревьев, и изредка слышался одинокий крик какой-нибудь ночной птицы. Балсан вытащил из кармана пачку папирос, но тут же вспомнил о собственном приказе — не зажигать огня, и с сожалением спрятал папиросы снова в карман. Ему вспомнился случай, когда небольшой огонь навлек на него большую беду. Это произошло вскоре после того, как Дондог вызволил его из тюрьмы. Распростившись с Дондогом, Балсан направился к югу и благополучно проехал песчаную пустыню. Ночью дорога привела его в горную расщелину. Здесь он решил передохнуть. Развел небольшой костер, пламя которого едва освещало землю в радиусе полутора-двух шагов. Весело потрескивали сухие ветки, а над огнем, подвешенный к перекладине, с фырканьем закипал котелок, распространяя запах аппетитного варева. Пока Балсан наслаждался отдыхом, воры увели у него коня — верного его спутника и единственное достояние. Раны на ногах у Балсана еще не зажили, и он двигался черепашьим шагом, опираясь на две палки, служившие ему костылями. А держал путь Балсан в Тибет, в высокогорную страну, прославленную обитель буддизма. Почти год он добирался до цитадели далай-ламы — Лхасы, но и там счастье ему не улыбнулось. Потом он попал в Индию. И всюду, где бы ни побывал Балсан, люди бедствовали. Голод, нищета и бесправие были их уделом. Меньшинство же, кичившееся знатностью и богатством, грабило народ и наслаждалось радостями жизни, нимало не заботясь о соблюдении заветов религии, сулящей за праведную жизнь на земле рай на небесах. Балсан не встретил страны, где были бы все равны, где царили бы мир и благоденствие. И он больше не искал добра, а бродил по свету без всякой видимой цели. С некоторых пор он предпочитал одиночество и всячески избегал общения с людьми.

Иной раз из-за нескольких стебельков, сорванных на чужом поле, на него натравливали целую свору собак. А однажды на рынке, когда, смертельно голодный, без единого гроша в кармане, он поддался соблазну и утащил с лотка горячую лепешку, богатей-торговец избил его до полусмерти. Было большим счастьем найти даже временную работу. Чаще всего Балсану удавалось наняться на мельницу. Трудно доставались ему несколько жалких монет. Крутить днем и ночью тяжеленные жернова под силу только здоровому мулу. Он пахал землю, сажал овощи, собирал для продажи щепки и палки в лесу, пас свиней и птицу, таскал камни с гор, подметал улицы и площади в больших городах. Словом, нет на свете работы, за которую бы не брался Балсан. В этом беспросветном аду еще ощутимее была тоска по родине. И он отправился на северо-восток, туда, где лежала Монголия.

И Балсану припомнился еще один случай, происшедший через два года после первого, когда он тоже пострадал из-за костра. Приготовив ужин, Балсан достал большую деревянную пиалу, выложил в нее горячий рис, добавил немного соленых овощей и принялся за трапезу. Уже подбирая последние крупинки еды, он явственно услышал за своей спиной осторожные шаги. Балсан удивленно оглянулся, и в тот же миг тяжелая дубина обрушилась ему на голову. Балсан потерял сознание. Очнулся он лишь на следующее утро у догоревшего костра. Вокруг никого не было. Не было и старого дорожного мешка Балсана со всеми его скромными пожитками. Грабитель унес даже котелок с чашкой. Балсан с трудом поднялся. У него кружилась голова, подкашивались ноги. На затылке была огромная шишка. «Спасибо, хоть череп не раскроили, — невесело подумал он. — Если меня ограбил бедняк, он, пожалуй, обрадуется чашке крупы, а если богач, то ему явно не повезло». Эта мысль на мгновенье его развеселила.

С той поры Балсан не жег по ночам костров, чтобы ничем не обнаружить своего присутствия.

Несколько месяцев пробирался он по чужой территории в Монголию, а когда пришел в родные места, то узнал от знакомых, что о его преступлении еще не забыли. Распростившись с мечтой о родине, он, продолжая двигаться на северо-запад, оказался в России.

Воспоминание об этом путешествии было самым светлым, потому что в Сибири он встретил верного друга.

…Балсан долго шел по тайге, оберегая лицо от ударов ветвей, а когда вышел на поляну, ярко освещенную солнцем, на него с громким лаем накинулась большая черная собака. Обороняясь, Балсан ударил ее палкой, и она с визгом упала на землю. Балсан метнулся было назад, в лес, но собака тут же вскочила на ноги и устремилась за ним. Неожиданно низкий мужской голос окликнул пса. Балсан остановился. Человек в короткой куртке с ружьем за спиной сердито выговаривал собаке, затем он повернулся к Балсану.

— Здравствуйте, — невольно вырвалось у Балсана по-русски: во время странствий по Индии и Тибету он изредка встречался с русскими и выучил несколько слов.

Охотник удивился. Он подошел к Балсану и протянул ему руку.

— Сайн байна уу! Как поживаете? — в свою очередь, приветствовал он монгола на его родном языке.

Они обменялись рукопожатием.

— Вы местный? — спросил Балсан.

— Я охотник, крестьянин. — Он не очень отчетливо выговаривал монгольские слова, но понять его можно было. И Балсан понял и обрадовался: большое счастье встретить на чужбине человека, знающего твой родной язык!

— Вы хорошо говорите по-монгольски, — похвалил нового знакомого Балсан.

— Вовсе нет, — смутился русский, — я знаю всего