Реквием по любви. Грехи отцов

Скрипнула калитка, привлекая внимание. К ним приближался Данила.

Черт! Совсем забыла!

Едва себя по лбу ладошкой не хлопнула. Скорчив виноватую гримасу, двинулась навстречу мужчине.

— Даня, прости…

Брови Верещагина удивленно поползли вверх:

— За что?

— Пробежку придется перенести на завтра.

— Не вопрос.

Он протянул ей что-то. И девушка схватила предмет машинально. И время остановилось. Лиза отсутствующим взглядом рассматривала свой новенький паспорт в красивой, стильной обложке из крокодиловой кожи. От волнения пальцы задрожали, а ладони покрылись испариной.

«Похомова Елизавета Кирилловна», — гордо гласил документ.

Не Леонидовна. Больше нет. Настоящее отчество!

Секунда. Вторая. Еще один удар сердца и взмах ресниц…

Торкнуло наконец! Будто по голове хорошенько приложились увесистой сковородкой!

— Откуда… он у тебя?

Острый взгляд глаза в глаза:

— Ты знаешь.

Кровь отхлынула от лица, превращая девушку в некое подобие мраморной статуи. Бледной и холодной. Казалось, даже сердце замедлило свой ход, угрожая полной остановкой. От нехватки воздуха перед глазами поплыло. Она задышала глубже, жадно поглощая кислород, однако едва ли ей стало легче.

Дура! Какая же дура!

— Предлагая мне пробежаться, — прокаркала хриплым старческим голосом, — ты имел в виду... Боже!

Данила смачно ругнулся:

— Не поняла, значит…

— Нельзя было прямо сказать? — вспылила не на шутку, выплескивая на мужчину ярость и сожаление. — На какой черт мне сдались твои ребусы? Неужели не видишь, как тяжело мне дается разлука? Я ведь… я… схожу с ума, не видя его лица…

— Успокойся! — строго. Точно родитель нашкодившему ребенку. — Отчасти это и его решение.

— Не верю! — смахнула с щеки предательскую слезу. — Он был здесь!

— Был. Но уехал.

— Почему?

— Решил, что общение с друзьями тебе сейчас нужнее. На пользу пойдет. Отвлечешься.

— Верни его, Данечка! — мертвой хваткой вцепилась в мужскую футболку. — Пожалуйста…

— Он уже далеко, — прозвучало подобно приговору. — Выйдет на связь, как сможет.