Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни - Шэнь Цунвэнь

с постели и в полусне шла к кровати, брала мальчика на руки, убаюкивала, отвлекая внимание светом лампы и сиянием звезд. Или целовала его и, встретившись с ним глазами, по-ребячески корчила гримасы: «Эй, эй, смотри — кошка!» — и так развлекала его, пока муж не начинал улыбаться. Потом ребенка клонило в сон, и его глаза медленно закрывались. Когда он засыпал, Сяосяо укладывала его в постель и некоторое время наблюдала за ним, а потом, заслышав далекий крик петуха и понимая, что скоро утро, ложилась в свою кроватку и, свернувшись калачиком, засыпала. Несмотря на бессонную ночь, девочка шла встречать восход солнца: ей доставляло удовольствие открывать и закрывать глаза, чтобы наблюдать, как подсолнух с пурпурной сердцевиной и желтыми лепестками меняет формы прямо у нее на глазах. Это было так же весело и интересно, как смотреть сны.

Когда Сяосяо вышла замуж и стала маленькой женой крошки мужа, ей не приходилось страдать так, как раньше. Достаточно было взглянуть на нее, чтобы понять, как она физически окрепла за последний год. Ее дни проходили в трудах и заботах, но она быстро росла и развивалась, словно бы не думая о муже. Это было похоже на то, как с каждым днем становится все пышнее и раскидистей куст клещевины в дальнем углу сада, хотя его никто не замечает.

Летние ночи сами по себе прекрасны, как сон. После ужина все садились отдыхать в вечерней прохладе посреди двора, обмахивались веерами из листьев рогоза, смотрели на звезды в небе, похожие на светлячков, слушали стрекот кузнечиков, подобный мерному жужжанию прялки. Непрерывный поток далеких и близких звуков напоминал шум дождя, а лицо обдувал ветерок, наполненный ароматами злаков и цветов, — столь приятная обстановка располагала к шутливым разговорам.

Сяосяо была высокой и частенько без посторонней помощи забиралась на стог сена; прижимая к груди сомлевшего мужа, тихонько напевая придуманную на ходу незатейливую песенку, вскоре засыпала и сама.

На площадке во дворе собрались свекор со свекровью, дед, бабка и двое наемных работников; они сидели порознь на низеньких скамейках и болтали.

Рядом с дедом светился во мраке курившийся дымком пучок. Это был жгут, сделанный из полыни, для отпугивания комаров. Свернутый в спираль, он лежал у ног, словно чернохвостая змея. Время от времени дед поднимал его и помахивал, отгоняя назойливых насекомых.

Перебирая события прошедшего дня, дед сказал:

— Слышал, как Саньцзинь сказал, будто бы третьего дня снова проходили здесь студентки.

Все стали громко смеяться.

Чем был вызван этот смех? Просто тем, что у студенток нет косичек, они собирают волосы в перепелиный хвостик, как у монашек, хотя и непохожи на них. Они носят одежду, как у иностранок, но выглядят совсем не как иностранки. То, что они едят, чем пользуются… словом, все у них не как у людей, одно упоминание о них вызывало смех.

Сяосяо не знала, о чем идет речь, она не смеялась. Поэтому дед заговорил снова:

— Сяосяо, когда ты вырастешь, ты тоже сможешь стать студенткой!

Все покатились со смеху.

Сяосяо, будучи совсем не глупой девочкой, поняла, что такая перспектива таит в себе что-то нехорошее, поэтому поспешила возразить:

— Дедушка, я не стану студенткой!

— Да ты же вылитая студентка, так что тебе не отвертеться.

— Все равно не стану!

Собравшиеся стали подначивать Сяосяо, в один голос заявляя:

— Сяосяо, дедушка правильно говорит, ты не можешь не пойти в студентки!

Сяосяо, от волнения не зная, как быть, выпалила: «Ладно, если надо, стану, я не боюсь!» Сяосяо и правда не понимала, что плохого в том, чтобы быть студенткой.

Появление студенток в здешних местах всегда было необыкновенным событием. Каждый год с наступлением жары в шестой лунный месяц, то есть в начале летних каникул, они по трое-пятеро появлялись здесь, приезжая из одного невообразимо шумного места и уезжая в другое, далекое. В глазах деревенских жителей они были пришелицами из другого мира: странно одевались и еще более странно вели себя. Когда проходили студентки, деревенские целыми днями отпускали шуточки в их адрес.

Дед был родом из здешних мест, но, вспомнив то, что знал о жизни студенток в больших городах, пошутил, что Сяосяо нужно стать студенткой. Услышав ее ответ, он счел его забавным, но в то же время почувствовал и некоторый страх, уловив в сказанных Сяосяо словах, что шутка была не совсем безобидной.

Дед знал о студентках примерно следующее: они одеваются не по погоде, едят вне зависимости от того, голодны или сыты, спать ложатся за полночь, днем ничем путным не занимаются, лишь распевают песни, играют в мяч и читают иностранные книжки. Все они могут позволить себе любые расходы; на те деньги, которые они транжирят за год, можно было бы купить шестнадцать буйволов. В провинциальных столицах, если студенткам хочется куда-то отправиться, им не нужно, идти пешком, достаточно залезть в большую «коробку», которая доставляет их в нужное место. В городах есть «коробки» на любой вкус, большие и маленькие, и все они двигаются посредством моторов. В учебных заведениях парни и девушки ходят на уроки все вместе. Познакомившись с парнями, девушки спят с ними по собственному желанию, им не нужны свахи и свадебные подарки. Это у них называется «свободой». Студентки становятся окружными и уездными чиновниками, и, отправляясь к месту назначения, берут с собой семьи, однако по-прежнему называют мужа «господин», а сына «молодой барин». Они не держат коров, но пьют коровье и козье молоко, словно телята или ягнята. Покупая молоко, они наливают его в металлические бидоны. В свободное время студентки ходят в похожие на большой храм дома, где показывают представления. Вынимая из кармана серебряный доллар (на который в деревне можно купить пять куриц-несушек), они отдают его за клочок бумаги, с которым можно зайти внутрь, сесть и смотреть теневые представления, разыгрываемые иностранцами[20]. Когда их обижают, они не ругаются и не плачут. Некоторые из них в двадцать четыре года все еще не замужем, есть и такие, кто решается выйти замуж в тридцать, а то и в сорок лет. Они не боятся мужчин, думают, что мужчины не смогут им навредить. Но если такое случается, они отправляются в ямынь и затевают тяжбу, чтобы взыскать с обидчика деньги. Полученные деньги они иногда забирают себе, а иногда делятся с судьей.

Они не стирают и не готовят, не выращивают свиней и не разводят кур; когда у них появляется ребенок, они нанимают няньку всего за пять или десять юаней в месяц, а сами продолжают целыми днями