Наступило утро - Зеин Жунусбекович Шашкин

Правда это или нет? Вероятно, правда. С фронта Тлеубай вернулся безбожником. Он не мог понять, как бог допустил войну. На его глазах после взрыва бомбы от взводного командира остался только один сапог. А взводный командир был веселый человек и хорошо относился к Тлеубаю. Вернувшись в Айна-Куль после тяжелого ранения в голову в дни революции, Тлеубай стал говорить такие вещи, что стариков бросало и в жар и в холод. Его прозвали «коке-мылжын». 1 Над ним посмеивались, но все же его слушали охотно.

Хальфе не мог допустить, чтобы в ауле какой-то сумасброд распространял ересь. Он надел чалму и подошел к юрте Жунуса. Здесь собралась толпа, окружившая Тлеубая. Хальфе прошел внутрь круга и, взмахнув палкой, крикнул:

— Грех вам слушать безумного человека! Именем аллаха проклинаю всех, кто впредь будет слушать его!

И Хальфе палкой указал на Тлеубая.

— Хальфе,— сказал Тлеубай,— мы уважаем вас, но просим уважать и нас. Сейчас свобода. Каждый человек имеет право говорить, что он хочет.

— Вон с глаз моих! — вскричал Хальфе, потрясая палкой.— Еретик!

И вот этот Тлеубай, безбожник, с первых же- дней возвращения беженцев подружился с Бакеном.

— У каждого своя участь в жизни,— сказал он ему.— Ты страдал в Китае, а я в окопах. Но мы еще не сели верхом на жизнь, идем рядом с нею пешком. Пятки у нас в крови, изодраны от ходьбы. Давай жить как следует?

— Это как?

— Завтра идем к землемеру и заставим его отмерить нам на левобережье реки Кастек землю.. Мою и твою, что отобрали после восстания. Там мы построим дом из самана. Посадим яблони, будем сеять хлеб. Поле станем обрабатывать вместе.

Они ударили по рукам, и на следующий день Тлеубай отправился в Кастек. Бакен не смог поехать с ним.

Тлеубай пришел на квартиру Сугурбаева, «большого начальника», и не застал его дома. Нежданного посетителя встретил Фальковский.

— Где начальник? — спросил Тлеубай громовым голосом.

— Уехал.

— Ты кто?

— Землемер.

— Ты мне и нужен!

— Что вы хотите?

— Пойдем на речку. Отмеришь мне и Бакену землю. Фальковский улыбнулся.

— Не могу, дружок, без постановления правительства и без указания товарища Сугурбаева.

— Врешь! По глазам вижу. Обманываешь!

— Не оскорбляйте, будете иметь дело с товарищем, Сугурбаевым.

— Чихал я на твоего Сугурбаева!

Тлеубай расстроенный вышел. Но затем снова возвратился и решил заставить силой землемера пойти на левый берег Кастека.

Фальковский удачно вывернулся и спасся бегством. Хозяева дома пытались задержать Тлеубая. Раскидав их, он выбежал во двор. У крыльца стояло несколько станичников. Один из них, светловолосый, в поношенной гимнастерке, загородил ему дорогу:

— Ты что буянишь?

Тлеубай не ответил. Его окружили со всех сторон.

— Землицы захотел? — усмехнулся чубатый казак, — Принеси мешок и набери ее. Мы тебе насыпем без скандала.

— Надо у него спросить, не он ли сломал мельницу Тыртышного в шестнадцатом году?

Тлеубай понял, с кем имеет дело. Не обращая внимания на насмешки, он молча ушел.

Глава десятая

Тлеубай умер внезапно через день после посещения землемера Фальковского. Первым о его смерти узнал Бакен. Рано утром он зашел к своему другу и увидел печальную картину: жена тормошит Тлеубая, а сама заливается слезами.

— Отец, вставай! Боже мой, что с вами? Ой-бай!

Бакен наклонился. Тлеубай уже не дышал. Сердце перестало биться. Жена подняла на Бакена глаза, в них светился ужас.

— Надо вызвать аксакалов,— хмуро сказал Бакен. Жена с плачем выбежала из юрты. Ее крик разнесся по всему аулу.

— Ой-бай, бог наказал!

Увидев жену Тлеубая, ревущую, взлохмаченную, женщины бросились к ней. Прибежала и Гульжан. Юрта Тлеубая не могла вместить желающих взглянуть на мертвеца. Многозначительно почмокав губами и пробормотав молитву, любопытные отходили от мертвеца. Все поражались необычной смерти человека: не болел и вдруг умер.

Жена, размазывая слезы по щекам, рассказывала:

—Пришел из станицы, поел и уснул. Всегда просыпался рано, а тут спит и спит. Я уже подоила корову, а он все спит. Стала будить — тело холодное, не шевелится...

— Что вы смотрите — зовите муллу! — посоветовал кто-то.

— А что, без вызова не придет? — усмехнулась Гульжан.

— Без вызова Хальфе не придет. Так велит шариат!— ответил тот же голос.

Тут дело нечистое. Надо заявить органам власти! — предложил Бакен.

— Ясно, отравили казаки! — утвердительно сказал один из беженцев.

Аксакалы вышли из юрты, за ним остальные. Мелкими, быстрыми шагами подошел Хальфе. Полы халата его развевались на ветру.

— Ассалямалейкум! — приветствовали муллу в один голос аксакалы.

Хальфе, приложив правую руку к груди, чуть наклонил голову:

— Уалейкумассалям!

Муллу пропустили в юрту. Толпа снова хлынула за ним, Хальфе пощупал лоб, приподнял руку и отпустил. Она безжизненно упала. Затем мулла раскрыл веки покойнику и посмотрел глаза. Пробормотав под нос молитву, он выпрямился.

— Кончился! Слава аллаху. Покойный был богохульником, произносил еретические речи. За это он наказан аллахом! Аминь!

Хальфе, сложив ладони в горсточки, медленно провел ими по лицу. Сквозь пальцы он следил за толпой. Аксакалы перешептывались.

— Я совсем другого мнения, дорогой Хальфе! — сказал Бакен.

Щеки муллы затряслись от гнева. Указательный палец его повис в воздухе: -

— Идешь против бога?

— При чем тут бог! Мне кажется, его отравили в станице!

— Это известно только одному аллаху. От чего бы он ни умер — это божье наказание!

— Это ваше мнение. А я еду к властям! — мрачно сказал Бакен.

Аксакалам не понравилась перепалка между Хальфе и Бакеном. Они стали осуждать Бакена: «Заяви не заяви, а человек умер! К чему лишний шум? Тлеубаю теперь не поможешь!»

Бакен ушел. Аксакалы, пошептавшись с Хальфе, велели приступить к обмыванию.

Через три часа сверстники Тлеубая завернули его холодное тело в саван, вынесли из юрты и положили на пригорке, головой на восток.

Хальфе начал читать молитву. О чем просил мулла аллаха, известно было только ему одному. Может быть, отмаливал грехи безбожника, а возможно, просил прибавить наказание Тлеубаю. .

В полдень траурная процессия двинулась на кладбище. Впереди шагал Хальфе, а замыкал шествие Бакен. Он шел, понурив голову, раздираемый сомнениями. Сообщить властям о смерти Тлеубая он не поехал. Друзья уговорили принять участие в похоронах. Вместе с джигитами Бакен рыл могилу.. Он постарался