Наступило утро - Зеин Жунусбекович Шашкин

Выйдя из воды и обнаружив пропажу платья, Гульжан застыла в недоумении. Она вздохнула, услышав свое имя:

— Гульжан! .

Девушка стремительно бросилась в воду. Из-за скалы показался Бозтай с одеждой в руках.

— Ну, что? Попалась! Помнишь, как издевалась надо мной? Теперь пришла моя очередь!

— Что вам надо от меня?

— Ничего! Теперь мы квиты. Давай мириться!

— Мириться? — глаза девушки гневно сверкнули.— На, получай!

Она схватила из воды горсть грязи и ловко метнула ему в лицо.

— Ах, вот как! Ну, тогда посиди в воде, а я подожду. Мне спешить некуда!

Девушка не на шутку встревожилась. Она озиралась вокруг, как пойманная лань. Бозтай ходил по берегу и посмеивался. Вдруг Гульжан крикнула угрожающе:

— Ну, погоди!

И она поплыла на другой берег, где стояла хибарка бабушки Кудан.

Бозтай, не ожидавший такого исхода, смотрел с удивлением вслед. Девушка вышла из воды и стала взбираться на крутой берег. Бахалши подумал — уж не завлекает ли его Гульжан? Но девушка скрылась в хибарке. Тогда Бозтай, понурив голову, пошел искать коня. Платье Гульжан он захватил с собой.

Гульжан добралась до бабушки Кудан. Пока она отдыхала, ей принесли женское платье. Через некоторое время из хибарки вышла молодая девушка. В ней вряд ли бы кто сразу узнал Гульжан.

Увидев дочь в женском платье, мать всплеснула руками:

— Что с тобой, дочка? Почему ты так оделась?

— А разве ты забыла? Сегодня к Жакену приехали из Узун-Агача за невестой. Жених из беженцев, будет свадьба. Я и решила принарядиться! — весело ответила девушка.

На следующий день Гульжан пришла на вечеринку. Юрта была полна гостей, на правой стороне сидел жених в окружении девушек. Они щипали его за нос и за уши. Бедняга только вздыхал. По обычаю, он должен был терпеливо сносить все проделки молодых проказниц.

Когда в юрту вошла сияющая Гульжан в женском платье, джигиты расступились, освободив ей место между женской и мужской группой. В последней Гульжан заметила Бозтая — товарища жениха. Бросив презрительный взгляд на своего обидчика, она пододвинулась к девушкам и что-то зашептала им. Послышалось веселое хихиканье. Игра еще не начиналась, ждали певцов.

Соседка Гульжан взглянула на Бозтая, одетого в узбекский разноцветный халат, и воскликнула:

— Какие горные пещеры похожи на наши у озера Айна-Куль?

Это был намек на широкие ноздри бахалши.

— Нет ни одной тропинки, как забраться! — подхватила другая.

— А там удобно охотиться на зайцев?

— Какая там охота, там вечная слякоть! — возразила третья.

— Нет сомнения — там сосульки!

Все громко захохотали. Бозтай понял, что девушки высмеивают его. Не подавая виду, что он заметил насмешки, спросил:

— Может быть, вам подать сосульки?

— У нас у самих руки длинные,— ответила соседка Гульжан и сунула ему в нос табак.

Бозтай чихнул под громкий девичий смех. Догадавшись, что издевательство исходит от Гульжан, он схватил домбру и крикнул ей:

— Выходи на состязание. Будешь побеждена — выполнишь все мои желания!

— Согласна! — ответила Гульжан,—Будете побеждены — наказание придумает она! — и девушка указала на свою соседку. .

— Идет!— Бозтай покраснел, надулся и громко запел стихи без подготовки, как обычно поют старые акыны:

Ой, Гульжан, ты не дочь богача, Зря на знатный ты род намекаешь. Не гордись, о богатствах крича, Я скажу тебе, встав у плеча: — Кто такая — сама ты не знаешь!

Бозтай умолк. Гульжан взяла домбру. Ее пальцы побежали по ладам.

Ой, бахалши, где твоя сила мужская, где мощь? Ты способен гонять лишь мышей по аулу всю ночь.

Раздался хохот. Бозтай, чуть покраснев, начал снова. Они состязались долго, перебивая стихами друг дру

га. То и дело раздавался одобрительный смех. Маконец Бозтай, многозначительно подмигнув джигитам, запел:

Ах, Гульжан, грызет меня печаль:

Мне тебя в мужской рубашке жаль!

Хоть и ходишь ты в мужской одежде,

Но не сбыться радужной надежде.

Бозтай умолк на минуту и продолжал игривым голосом:

И одежда тебе не поможет,

Трудно спрятать тебе наготу.

Не мешало б тебе быть построже

И свою охранять красоту.

Все переглянулись, угадав намек на непристойное поведение дочери Жунуса.

Гульжан запылала в смущении.

Гордо закинув голову, она запела:

Конь один без всадника летит...

Вслед за ним джигит бредет уныло.

Что с тобой произошло, джигит?

Девушка, видать, тебя побила!

Женщине не каждой быть дано

Ловким и отчаянным джигитом.

Ты же бабой стал. Не все ль равно

Для тебя с лицом твоим разбитым?

Раздался веселый смех и одобрительные крики. Многие уже слыхали, как в аул прискакал конь без седока, а за ними приплелся бахалши.

Бозтай, багровый от злости, сразу не нашелся, что ответить. Все весело закричали в один голос:

— Побежден! Побежден! Гульжан выиграла!

Девушки схватили Бозтая, выволокли на середину и, сняв с него халат, окатили холодной водой. Затем они вытолкали его из юрты под оглушительный хохот молодежи.

Такой позор, какой перенес Бозтай, смелый джигит смывает кровью. Или он должен затоптать в грязь обидчика, чтобы люди показывали пальцами и говорили: «Вот как отомстил Бозтай, смотрите!»

Жажда мести душила бахалши. Он вскочил на коня и помчался к себе в аул. Двадцать верст конь пролетел стрелой...

В ту же ночь Бозтай подкупил трех джигитов, чтобы они помогли ему похитить Гульжан. На другой день с вечера в Айна-Куль выехали три всадника, четвертый уехал много раньше—выяснить обстановку. Оставив коней в лесу, джигиты перебрались на берег озера и стали ждать.

В Семиречье ночь долго держится в горах. Быстра темнеет серебристая вершина Алатау. Черный полог скрывает перевалы и ущелья. В таинственной ночной завесе тонет долина, а горы кажутся совсем рядом, рукой подать.

И сейчас ночь уже распластала могучие крылья, а джигит, посланный на разведку, все не приходил. Бозтай стал беспокоиться. Напрягая до боли глаза, он всматривался в сторону аула Айна-Куль. Отмерцали последние огоньки. Утих собачий лай. Аул погрузился в сон, а джигита все не было.

Бозтай, потеряв терпение, вскочил:

— Пойдем!

— Куда?

— В аул.

— Ты что, с ума спятил?

— Увезем силой!

— Весь аул не одолеешь. Нас только трое.

— Вслепую идти, заранее обречь себя на неудачу!

— Подождем! «Кто не торопится, тот на арбе догонит зайца!»

Зашелестела трава. Бозтай приложил ухо к земле! послышались осторожные шаги.

—