Несмолкающая батарея - Борис Михайлович Зубавин

– Та я ж, товарищ лейтенант, тильки казав, що до вас пийшов Пономаренко.

– А чтобы мы приготовились, ты не «казав»?

– Та казав…

И вот Ростовцев стоит передо мной и с негодованием требует от Ивана чуть ли не сатисфакции.

Но наказывать ординарца я не в состоянии. За что? За то, что миномётчики забыли его фамилию и приняли за какое-то высокое начальство?

Иван виновато входит в блиндаж и, забравшись в свой угол, начинает с излишним усердием рыться в мешке, выгружая из него банки, фляги, кулёчки…

– Вот полюбуйтесь на него! – говорит Ростовцев, кивая в сторону Ивана.

– Та я ж, товарищ лейтенант, ничего такого и не казав! – оправдывается тот, выпрямившись, и, не в силах, видно, скрыть лукавой улыбки, отворачивается.

– А что, командир, – говорит Макаров, обращаясь ко мне. – Надо будет миномётчикам благодарность объявить. Порядок у них там сейчас такой, что… – Он даже не находит слов, чтобы объяснить, какой у миномётчиков порядок, и спрашивает у Ростовцева: – Хороший порядок наведён?

Тот, смеясь, машет рукой, садится, закуривает.

– Благодарность надо не миномётчикам всё-таки, а Ивану объявить, – говорит Веселков.

– Та ни, мени ничого не надо! – отзывается Иван из угла.

Все мы смеёмся. Смеётся и Ростовцев.

– Ну, Иван, – грозит он пальцем, – пройди только теперь со своим мешком мимо нашего взвода. Тебе теперь по болоту нас обходить придётся, а то солдаты об тебя все банники обломают. Я заступаться не стану, так и знай!

Мы садимся обедать, приглашаем Ростовцева. Сегодняшний обед у нас в некоторой степени даже торжественный. Дело в том, что пару дней назад Макаров, повздыхав, мечтательно произнёс:

– Сейчас бы стопочку в самый раз.

– Гафуров, – вспомнив о нашем разговоре со стариком, спрашиваю я у повара, принёсшего обед, – есть у старшины водка?

– Не знаю.

– Не ври, знаешь.

– Не знаю.

Однако по лукавым его глазам вижу, что он всё прекрасно знает.

– А чего ты мнёшься? – недовольно замечает Макаров. – У тебя дело спрашивают.

– Старшина не велел, – признаётся Гафуров.

Вижу, что с ним дела не сделаешь. Говорю:

– Пусть обед завтра принесёт Киселков, понял?

– Понял, – соглашается Гафуров.

Когда Киселков ставит на стол котелки с супом, спрашиваю у него:

– Костя, есть у старшины водка?

– Есть, товарищ капитан, – браво отвечает он. – Спрятанная.

– Знаешь, где спрятана?

– Знаю.

– Вот ты отлей фляжку и принеси нам завтра.

– Сделаю, товарищ капитан. Он как раз за продуктами собирается с утра. Как только уедет, так я и… оборудую это дело.

И вот сегодня Киселков торжественно вынул из кармана фляжку с водкой. Наливаем в кружки.

– Хороша, подлая! – крякнув, говорит Макаров и деловито осведомляется. – А на завтра осталось?

– Ще есть, – говорит Иван, поболтав фляжкой возле уха.

Иван выходит на улицу, и я слышу, как он разговаривает возле дверей с Мамыркановым.

– Тебе попало, да? – участливо спрашивает Мамырканов.

– У-у-у, – тянет Иван. – Ще как!

– Что теперь будет? В разведку тоже будут посылать? – в голосе Мамырканова чувствуется ирония.

– А ще кого? – недоверчиво спрашивает Иван.

– Меня.

– Та нужен ты у разведки, як то… як его…

– Как не нужен? Как не нужен? – с беспокойством спрашивает Мамырканов. – Пластунски ползать умеем, да? Гранаты кидаем, да? Винтовка стреляем, даже мишень попадаем. Как не нужен?

– А як колени затрещать, так шо с тобой будем робить? Смазку, чи шо?

– Никаторый смазка не нужна. Коленка трещит, как сухой сучок, очень слышно? Я ночи думал, пять ночей думал – разведка надо идти. Всё забыл, жалость детям забыл, как теперь ты можешь сказать, не нужен Мамырканов?

– Годи, – снисходительно замечает Иван. – Як мене будут посылать, то я за тебе спрошусь. Очень ты сподобился мне.

13

За всё время, пока мы стоим в «Матвеевском яйце», я ни разу не покидал передовой. А надо было проверить, как устроились артиллеристы, миномётчики, старшина. Созвонился с командиром батальона, и тот, подумав, разрешил:

– Если всё спокойно, можешь часика на два отлучиться.

Кажется, пока спокойно. И вот мы с Иваном шагаем по полю (без него я бы и дороги не нашёл к старшине). Под ногами – давно не езженная, заросшая травой просёлочная дорога. Удивительно всё-таки, как хорошо даже в двух километрах от переднего края. Я сломал ивовый прутик, щёлкаю им по травинкам, прутик легонько посвистывает. Тепло. Солнечно. Зелено кругом. Входим на опушку леса, сворачиваем влево. Здесь стоит с обозом старшина. У него идеальный порядок. Дорожки посыпаны песком, повозки с задранными дышлами выстроились под навесом. Под другим навесом – две походные кухни, там же сложена печь, выбеленная извёсткой.

При входе в «хозяйство» старшины стоит на посту ездовой Дементьев. Давно я не видел этого старательного, опрятного солдата.

– Здравствуй, Дементьев!

– Здравствуйте, товарищ капитан! – радостно улыбается он.

– Где старшина?

– В землянке.

Иду дальше, думаю: «Молодец старик, хорошо, прочно устроился».

Однако не успеваю сделать пяти шагов, как замечаю второго часового: с винтовкой в руках стоит повар Гафуров. Маленький, смешливый, смотрит на меня круглыми, как у птицы, карими глазами, щурит их, губы шевелятся, готовые растянуться в улыбке; Гафуров старается придать лицу строгое выражение, а не выходит у него это.

– Ты что стоишь? – спрашиваю у него.

– Не знаю.

– Как это не знаешь?

– Старшина велел стоять.

– Та воны уси на посту! – удивляется Иван. – Мабуть, диверсанты напали, чи що?

И тут я замечаю, что кругом – и возле повозок, и возле кухонь – всюду стоят с винтовками ездовые, писарь, каптенармус, оружейник и даже Киселков.

– Что у вас тут творится? – спрашиваю я у писаря Кардончика. – Почему вы все вдруг на карауле?

Тот пожимает плечами:

– Такое распоряжение старшины.

– И давно вы так?

– Уже, наверное, будет полчаса.

Старшину я нашёл в землянке. Он без гимнастёрки, рукава нижней рубашки закатаны по локоть, в руках у него лопата. Старик роет посреди землянки яму. Она уже довольно глубокая, чуть не по пояс ему.

– Ты что роешься, клад ищешь?

Бросив лопату, старик вылезает из ямы. Садимся на нары, закуриваем.

– Я для нашего батальонного юбилея, как ты приказал, водку спрятал, а они, паразиты, – он кивнул на дверь, – стащили у меня целую флягу.

– Кто?

– А поди узнай! – устало машет он рукой. – Я их всех обнюхал, ни от кого не пахнет, а водка пропала.

– От паразиты! – притворно всплескивает руками Иван.

– Но, может быть, никто ничего и не брал, – говорю я, едва сдерживая улыбку.

– Ну да, не брал! Ты, командир, не заступайся за них. Я заметку сделал, отлили.

– А яму зачем роешь?

– Я в неё водку сейчас закопаю.

Теперь