Темиртау - Зеин Жунусбекович Шашкин

В это время зазвонил телефон. Муслим потянулся и снял трубку.

Послышался дрожащий голос Кумысбека.

— Муслим-ага, беда! Авария! Сталь залила весь цех! Муслим-ага, вы слушаете меня? Алло, алло! Муслим-ага!..

Муслим стоял с трубкой в руке, слушал и улыбался. Потом он отшвырнул трубку, растянулся на диване.

Авария, что ж, это неплохо! Вред-то от нее небольшой, по существу, только потеря рабочего времени. Зато теперь он сможет рассчитаться кое с кем. Инженер смены Дамеш Сагатова, допустившая аварию,— вот кто первая ответит. Дальше пойдут ее дружки, директор, мальчишка, вышедший из повиновения. Ему достанется на орехи — очень крепко: не предусмотрел, допустил, закрыл глаза! За ним подойдет черед Серегина: конечно, его вина более расплывчата, но ведь он имеет уже выговор с предупреждением, так что уж одно к одному. Главное же, конечно, эта змея Сагатова. Теперь он с ней расквитается. Хорошо, что ее покровитель сейчас в Москве. Пусть он там себе заседает!

Думая об этом, Муслим не мог уснуть, а когда заснул, ему приснилось: он стоит на вершине холма, а внизу, в озере, по колено в воде,— Дамеш. Она целится в него из охотничьего ружья, но сколько раз ни стреляет, все не может попасть.

На другой день он приехал на завод раньше всех. Был свеж, весел, бодр. Чувствовал себя так, как будто у него и не было никакого припадка. Сон, который приснился ему этой ночью, успокоил его окончательно. Враги хотят с ним покончить, но сделать ничего не смогут, сколько ни стараются, все, это он хорошо знал, промахиваются.

Широко и быстро шагая, он поднялся по лестнице и тут около дверей кабинета наткнулся на группу рабочих.

Среди них был начальник цеха Епифанов, на подоконнике сидел мастер Иващенко, были тут и другие сталевары. Но он сразу заметил, что здесь не было ни Дамеш Сагатовой, ни Ораза. Что ж? Знают свою вину и не смеют показываться на глаза... Других вот послали. Неплохо, совсем неплохо! Только вам, дорогие друзья, ничто уже не поможет.

Когда он подходил к своему кабинету, то услышал, что люди спорят.

— Ну, а кто же тогда, по-твоему, должен отвечать? Пушкин, что ли? — слышался чей-то насмешливый голос.

— И почему она раньше, до смены не пришла? Почему ничего не проверила, принимая смену? На кого понадеялась? — говорил Епифанов.

Муслим кивком головы поздоровался с собравшимися и хотел уже пройти мимо. Но тут его обступили рабочие и заговорили все разом.

— Только не в коридоре, идемте в кабинет,— сказал он сухо.

Все пошли за ним.

Здесь, у себя в кабинете, он нетороплив и строг: прошел к столу, отодвинул кресло, сел, снял очки, спрятал их в футляр. Потом из другого футляра вынул другие очки, надел их и только после этого спросил:

— Так что же за авария случилась ночью?

Ему объяснили: перекипела и ушла сталь.

— Очень хорошо,— усмехнулся он,— а начальником смены кто был? Ах, Сагатова? Так что же она смотрела?

Ему ответили, что Сагатова была в цехе, стояла около печи, но подойти не могла — расплавленная сталь била во все стороны.

— Ну, и кто же за это, по-вашему, отвечает? — спросил Муслим громко.— Вот я вас спрашиваю, товарищ Епифанов. Кто в этой аварии виноват?

Епифанов пожал плечами.

— Ну, конечно, сменный инженер! Это он должен проверять безотказность действия механизмов. Без этого к варке стали никак нельзя приступать, а здесь инженер понадеялась на авось, вот и вышло.

— Так, понятно.— Муслим встал.—Рапорт написан?

— Нет еще!

— Почему же? Сейчас же подайте! И подробный отчет, что и как было. А теперь пошли в цех, посмотрим, что она там наделала.

В кабинет он вернулся через десять минут. Сел за стол, подумал, потом вызвал Лиду, сказал:

— Принесите машинку, я вам кое-что продиктую.

Поднялся из-за стола, засунул руки в карманы, заходил по кабинету и стал диктовать.

«В ночной смене,— диктовал он,— случилась авария, выведшая из строя на целые сутки цех. При расследовании выяснилось, что авария эта произошла из-за недопустимой халатности сменного инженера Д. Сагато- вой. Товарищ Сагатова, принимая смену, не проверила заранее исправность спускового механизма стопора, в результате чего произошло перекипение металла. Учитывая, что, с одной стороны, товарищ Сагатова молодой и начинающий инженер и не имеет соответственного стажа, а с другой, что товарищ Сагатовой уже был вынесен выговор, приказываю: Сагатову Дамеш от обязанности сменного инженера с сего числа освободить. Перевести ее в технический кабинет завода на должность заведующего. Исполняющий обязанности директора М. Мусин».

— Сейчас же покажите этот приказ Сагатовой,— сказал он,— пусть распишется.

— А не слишком ли вы строго отнеслись к Сагатовой, Муслим Сапарович? — несмело спросила Лида.

— Что? Строго? — Муслим засмеялся.— Да, девочка моя, пусть она благодарит бога, что у меня доброе сердце. Другой бы ее просто выгнал палкой с завода. Такая халатность! Десять лет у нас не было ничего подобного. Что люди-то про нас будут говорить? А ведь это пойдет и пойдет гулять по свету, а мы соревнуемся с московским «Серп и молот». Так там, наверно, только при царе Горохе случалось такое. Вывесьте сейчас же приказ на доске объявлений, слышите?

Часть 3

Глава первая

Аскар стоял на улице и читал вывеску — «Городской комитет Коммунистической партии». Он читал внимательно и серьезно, будто в первый раз. Вот наконец-то совершилось то, о чем он мечтал в течение пятнадцати лет. Сейчас он поднимется по лестнице, постучится в кабинет первого секретаря, попросит его выслушать и расскажет ему все. Долго он не мог решиться на этот шаг, но вот решился. И это уж твердо. Если бы он даже встретил сейчас Айшу и она позвала его на озеро, он все равно прошел бы мимо и даже не ответил ей.

Аскар поднялся на второй этаж и вошел в приемную.

— Вам кого? — сидевшая за бюро пожилая женщина подняла на него глаза.

Он сказал, что первого секретаря.

— Сейчас он на совещании,— ответила женщина.— Он вас вызвал?

— Нет,— робко ответил Аскар.— Я сам! А разве обязательно вызов?

— Нет, совсем это не обязательно,— успокоила его. женщина,— только тогда вам ждать не пришлось бы! Как ваша фамилия, я запишу.

— Врач Сагатов... Реабилитированный.

Женщина понимающе кивнула головой и, записав что-то на листе бумаги, ласково сказала:

— Так