Старше на одно лето - Зеин Жунусбекович Шашкин

— Добрый человек, не откажи,— сказал я.— Вор спер чемодан. Вот-вот уедет, подвези.

— Садитесь,— коротко ответил владелец машины и отворил дверцу.

Мы помчались.

— И зачем гонимся? — сказал Санька.— Пусть себе спокойно едет, раз так решил.

Я ткнул его в бок, но он начал ругаться. Тогда я ткнул его еще раз и шепнул:

— Ты отдаешь отчет своим словам?

— Конечно, надо догнать,— вступил в разговор вла­делец машины.— Если в чемодане ценные вещи...

— Догоним,— сказал я,— догоним и голову оторвем.

На вокзале было тихо. Мы заглянули в пустой зал, потом в станционный буфет, но нигде Жаппаса не было.

— Наверное, уже в вагоне,— сказал Санька.—Те­перь его оттуда не вытянешь... '

Я подошел к милиционеру, любезничавшему с тол­стощекой буфетчицей, и сказал:

— Товарищ сержант, можно вас на минутку? Тут вор чемодан спер. Уже в вагон залез.

— А ну, пошли,— почему-то весело скомандовал сер­жант и почти побежал первый.

Мы зашли в первый вагон и начали поочередно загля­дывать во все отделения. Народ следил за нами. Кто-то засмеялся и спросил:

— Жена сбежала?

Мы проходили вагон за вагоном, но Жаппаса нигде не было.

— А может, он автобусом? — предположил сержант.

И в этот момент я увидел сапоги Жаппаса. Он ле­жал под плащом и даже похрапывал чуть-чуть. А са­поги торчали. Я сразу их узнал, потому что в прошлое воскресенье мы на ярмарке в Караганде их вместе вы­бирали. Я подошел и дернул плащ.

— Вставай! Товарищ сержант, это он,— говорю я,

— Только осторожнее, у него вполне может быть нож,— шепнул Санька.

Тогда сержант отскочил, выхватил наган и крикнул: — Руки вверх!

Не понимая со сна, что происходит, Жаппас поднял­ся с полки.

— Не вздумай сопротивляться,— угрожающе повел дулом нагана сержант и скомандовал Саньке: — Обы­щи его!

Санька быстро провел по карманам Жаппаса и удив­ленно сказал;

— Чисто!

Жаппас замигал, лицо его покраснело. Он, наверное, хотел сказать, что это мы, мол, дурака валяем. Но сер­жант сурово прикрикнул:

— А ну, не разговаривать! Выходи!

— Этот чемодан? — спросил сержант, показывая на неуклюжий фанерный ящик, разукрашенный узорами из шляпок гвоздей. На нем висел большой четырехуголь­ный замок.

— Этот самый,— торопливо закивал Санька, поднял его и понес к выходу.

Жаппас густо покраснел и только тут понял, что а ним сыграли злую шутку.

— Черта полосатые!— крикнул он мне плачущим го­лосом.— Ну, подождите!

— Мо-олчать! — зыкнул сержант.— И не вздумай... Ты знаешь, что полагается за сопротивление? А ну вперед!

Поняв, что сейчас всякое сопротивление бесполезно, Жаппас посмотрел на нас и выругался по-казахски. Нё успели мы выйти из вагона на перрон, как поезд гро­мыхнул буферами и тронулся.

Тогда мы с Санькой захохотали. Я рассказал сер­жанту, в чем дело, и попросил отпустить Жаппаса. Но сержант только нахмурился.

— Закон прежде всего,— сказал он.— Как это сбе­жал? И имущество казенное на нем. Отведу в участок. Там разберутся.

Как мы ни просили его, сержант был неумолим, и мы все трое пришли в небольшое каменное здание участкового отделения. Там сержант составил акт и по­просил нас подписаться. Мы наотрез отказались.

— Ваше дело,— сказал сержант.— Можете идти, а этого парня — в каталажку.

Дежурный отвел Жаппаса в другой конец коридора, и мы услышали, как звонко щелкнул замок.

— Может, вы и нас посадите? — вскипел Санька.

— Хотите? Пожалуйста,— и сержант крикнул де­журному: — Потапов, прими еще одного.

Не успел я и слова сказать, как Санька, выпятив грудь, прошел мимо меня — и опять со звоном щелкнул замок. Сержант и дежурный переглянулись, потом ус­тавились на меня.

— А вы? — вежливо спросил дежурный.

— Большое спасибо. Как-нибудь в другой раз,— не менее вежливо ответил я.

Я вышел из отделения с тяжелым чувством: собст­венно, из-за меня сидят сейчас ребята в тюрьме. Мне стало стыдно.

Прямо из милиции я позвонил из телефона-автомата Ольге и рассказал, как было дело.

— Поговори с Антоном Ивановичем. Пусть поможет ребят выручить,— попросил я.

Жаппаса и Саньку выпустили к вечеру. Они сразу пришли ко мне.

— Ну, черт,—сказал Жаппас,— ну, дьявол!

— Ладно, ладно,— ответил я,— самому было бы по­том нехорошо.

Было обидно, что я не сумел увлечь аульного парня работой сталевара, не нашел дорожку к его сердцу. Мне всегда казалось, что если человек мне нравится, значит, и я ему нравлюсь взаимно... А тут...

Мы посидели, выпили, послушали новые пластинки. Потом Санька ушел в кино, и мы остались одни. Жап- пас молчал и смотрел в окно на голубые огни электро­сварки.

— Живет наш старик,— сказал я.— Весь в огнях. Вот так каждый день работаешь, варишь сталь и иног­да забываешь, что именно из этой стали делают раке­ты, и спутники, и теплоходы, и трактора... Я, конечно, не против профессии чабана, но, Жаппас, у тебя же талант сталевара. Я, помню, бился над всеми этими премуд­ростями год, а ты через месяц делаешь все, как. бог. Нужен ты заводу.

Но Жаппас только вздыхал. Так, не сказав ни еди­ного словечка, он лег спать у меня на диване, там, где вчера спал Хисаныч.

После этого случая мы старались не спускать с Жаппаса глаз. И вот тут-то Санька случайно узнал при­чину всех бед. Один раз под вечер заходит он в обще­житие и вдруг слышит отчаянный крик Жаппаса. По­том насмешливый голос:

— Я у тебя брал? Доказать сумеешь?

— Отдай, слушай, ну отдай,— просит Жаппас.

— Раз просит, дай ему раз по роже,— засмеялся третий.

Санька подошел к двери и слушает, что будет дальше.

— Отдай,— опять просит Жаппас.

— Отстань ты, падло! — рявкнул первый голос.

Санька рывком отворил дверь и увидел спину голо­го по пояс чернявого парня. Он быстро повернулся к Саньке. Мелькнул на его груди синеватый кривобокий орел.

— В чем дело, Жаппас? — спокойно спросил Санька, — Вот взял кошелек и не отдает.

Чернявый громко захохотал.

Надо сказать, что Санька не из тех, кто раздумыва­ет. Коротко развернувшись, он врезал чернявому в ухо.

Чернявый вздохнул и повалился на кровать. Подскочил второй, но Санька и его ударил ногой в живот, и он вылетел в коридор, распахнув спиной дверь. Чернявый вскочил и кинулся на Саньку сзади, но тут вступился Жаппас. Он схватил чернявого за пояс, и они оба упа­ли и покатились, сшибая мебель. Прибежавшие на шум из соседних комнат ребята еле оторвали