Старше на одно лето - Зеин Жунусбекович Шашкин

Огромные пятиэтажные дома дрожат в мареве и кажут­ся миражем. Они вдруг превращаются в сказочные двор­цы с золотыми окнами.

На миг я позабыл все на свете. Мне показалось, что я плыл по морю несколько месяцев, и вот, наконец, из тьмы вырос прекрасный город. Я в восхищении рассмат­риваю его тонкие, как иглы, минареты, вонзающиеся в небо, слышу через призывный крик муэдзинов, как за­тарахтел арбакеш на вислоухом ишаке; пробежал по пустынной улице босоногий дивана с толстым посохом в руке, выкрикивая свое мистическое слово «хак!»

Ну, конечно же! Это великий город Шам, тысячелет­ний, древний и мудрый... Султан торопится по тесным кривым улочкам, обгоняя семенящих в парандже жен­щин, сгорбившегося старца с черной тюбетейкой на го­лове Кайрши. У старика дрожит протянутая рука. У не­го пересохли, потрескались губы, и он не может произ­нести привычное «ради аллаха!»

Открывают лавки толсторожие купцы. А я иду даль­ше и дальше. И вдруг узкий темный переулок выбра­сывает меня на залитую солнцем базарную площадь.

Звеня узорными бубенчиками, проходит караван. Бахалши в разноцветных толстых халатах ведут под уздцы высокомерных верблюдов. Караван встречают высокие стражи с кривыми секирами в могучих руках.

У торгового ряда шумно. Бьют в громкие бубны, за­вывает длинная кернаи, оповещая весь базарный люд, что из Багдада прибыл известный купец.

Ух ты! Прямо из толпы, приплясывая, вышел факир. Темное лицо обманщика и гипнотизера спокойно и пре­зрительно. Смотри, смотри! Из его рта выползает чер­ная змейка с розовым дрожащим язычком. Ведь она может ужалить!

Я резко отпрянул и вдруг услышал плеск. Замечтав­шись, я уронил в воду весло. Пришлось вернуться в ре­альность и доставать уплывшее весло другим. Хорошо, что мы были уже у берега. Пока я возился, в городе на­чали вспыхивать не яркие еще электрические огни.

— Ты на своей лодке, как шахмаран, плывущий по Красному морю...— сказала Ольга недовольно. Она, вер­но, почувствовала, как я от нее далеко.

— А ты как балерина в белом платье,— засмеявшись, сказал я и добавил: — Слушай, балерина, поедем на ост­ров, он тут недалеко. Но Ольга молча покачала голо­вой. Тогда я сложил весла и выпрыгнул на песок.

— Почему ты не хочешь? Ведь всегда мечтала по­бывать на острове,— я схватил девушку за талию и под­толкнул к лодке. Но она вырвалась из моих рук и ска­зала:

— Ты меня опять путаешь с кем-то. Я никогда с .то­бой не говорила об острове. Я не Пятница. Притом уже ночь. Сейчас на острове можно встретить жезтырна- ков — так говорит твоя Хадиша.

— Опять ты за свое. Оставь ты Хадишу в покое! — крикнул я.— Ну, не хочешь на остров, давай посидим на берегу.

Мы сели на песок, который еще был теплый. Я взял ее за руку. Пальцы у нее были длинные и гибкие, как у скрипача. Ни за что не подумаешь, что Ольга инже­нер. Улыбнувшись, я шутливо сказал:

— А знаешь, где я сегодня побывал? В стране Шаме!

Я скорее почувствовал, чем увидел, как она встрепе­нулась.

— В Шаме? Значит, опять думал о своей Хадише, пусти меня, я пойду к автобусу.

Она была по-настоящему рассержена.

Я обхватил руками ее за плечи и прижался к губам. Честное слово, я первый раз целовал девчонку. И до сих пор еще не понимаю, как решился на это.

Она вырвалась и побежала.

— Теперь не убежишь от меня, Оленька! — закри­чал я, бросаясь за ней.

Несколько раз я почти настигал ее, но она круто сворачивала в сторону, и снова я оказывался позади. Наконец Ольга запнулась за какой-то корень и упала в траву. Я опустился рядом.

— Ольга, какая ты красивая! — с восхищением про­говорил я.

Она молча взяла меня за руку и доверчиво прижа­лась к ней щекой. Потом мы перевернулись на спину и долго смотрели в небо.

Одна за другой вспыхивали звездочки. И с каждой но­вой звездой темнело небо, пока не стало густого синего цвета.

— Ольга, мне кажется, что сейчас, если загадать, сбудутся все наши мечты! — засмеялся я.

— Давай,— сказала она.— Загадывай...

— Загадал!

— Сбудется,— сказала Ольга так серьезно, будто это от нее зависело.

— А кого ты любишь?

— Есть такая девушка, красивая, умная...

— Брюнетка?

— Блондинка.

— Как ее зовут?

— Оля!

Оля засмеялась и встала. А я продолжал сидеть и вдруг почувствовал себя настоящим хозяином всей этой красоты. Я даже зажмури'лся и стал слушать, какая ти­ шина. Только чуть слышно звенело в ушах. Сколько так продолжалось, не знаю. Я совсем забыл об Ольге и вздрогнул, когда она осторожно дотронулась до мое­го лба. .

— Султан,— сказала она,— Сул-тан-чик, мы же про­пустили последний автобус. Пойдем!

Когда мы приехали, Антона Ивановича дома не было. Он уехал в дом отдыха на ту сторону озера и обещал вер­нуться поздно.

Мы сидели, болтали, пили чай. Потом Ольга подош­ла к большому приемнику и покрутила ручку. Сначала хаотичный шум, какой-то треск, и вдруг тихая, удиви­тельно нежная мелодия полилась из радиоприемника. Ольга сделала чуть погромче и, подойдя ко мне, села рядом. Мы долго молчали. Потом она взяла меня за руку.

А что же дальше? — думал я, прислушиваясь к му­зыке.— Все так и будет. Вы, Султан Омаров, будете ходить в незаслуженных героях, и все будут знать об этом и смеяться за спиной. В конце концов сам к себе потеряешь всякое уважение. Я подумал, что есть та­кая русская пословица — береги честь смолоду. Честь смолоду.

Я встал и сказал, что мне надо уходить. Мы вышли с Ольгой из дома и не успели завернуть за угол, как ми­ мо нас проехал в своей «Волге» Антон Иванович.

— Вернемся? — сказала Ольга.— Еще раз попьем с отцом чаю.

— Нет! Я тебе разве не сказал, что он меня вчера здорово пробрал...

— Железной теркой,— засмеялась Ольга.— Это он умеет... А за что?

— За Айдаргалиева. За то, что я недоволен его по­мощью...

— Помощь помощи рознь,— задумчиво проговорила Ольга.— Помнишь, после того разговора с тобой я ему так и сказала. Он ведь как что, сразу говорит, что за уши тянул тебя к славе.

— Вот я и хожу сейчас вислоухим ослом!

— Ну, по-моему, ты перегибаешь,— Ольга чуть за­метно усмехнулась.

— Ты намекаешь на то, что мне твой отец предло­жил