Дарий Великий заслуживает большего - Адиб Хоррам

Адиб Хоррам

Дарий Великий заслуживает большего

Екатерина Колябина, перевод на русский язык, 2022

Издание на русском языке, оформление. Popcorn Books, 2022

Copyright 2020 by Adib Khorram

Jacket art 2020 by Adams Carvalho

Jacket design by Samira Iravani

История творения

С первой прядью расстаться сложнее всего.

– Готов?

Я поймал в зеркале взгляд Микаэлы.

– Ага.

Машинка в ее руке ожила и с утробным урчанием вгрызлась в волосы у меня на затылке. Падая на пол, кудри щекотали шею.

У игроков в соккер из школы Чейпел-Хилл («Вперед, Громилы!») существовала традиция стричься накануне первого матча в сезоне. Считалось, что это укрепляет командный дух.

Вот только в воскресенье, когда стриглись остальные игроки, я стажировался в чайной «Роуз Сити Тиз», и потому пришлось записываться в парикмахерскую отдельно.

Это была моя первая стрижка за два года.

– Здесь побольше убрать? – спросила Микаэла, когда машинка приблизилась к ушам.

Мы с Микаэлой прежде не встречались, но ее посоветовал мне Лэндон. Она оказалась красавицей: темная кожа, аккуратные афрокосы и улыбка, ослепительнее которой я в жизни не видел.

Я пожал плечами, но из-за укрывавшей меня пластиковой накидки Микаэла, кажется, ничего не заметила.

– Не знаю, – сказал я. – А ты думаешь, как будет лучше?

Она выключила машинку и бросила взгляд на мое отражение.

– Наверное, стоит на висках снять побольше. Тогда все внимание достанется очаровательным кудрям на макушке.

– Ладно.

Я расслабился и позволил Микаэле вертеть мою голову в разные стороны и орудовать сначала машинкой, потом ножницами. Закончив, она подвела меня к мойке, которая явно не предназначалась для высоких людей: мне пришлось усесться на самый краешек кресла, чтобы шея попала в выемку раковины. Но Микаэла помыла мне голову, помассировала кожу (удивительно приятная процедура, скажу я вам), смахнула все налипшие волосы и вернула к зеркалу, чтобы сделать укладку.

– Пользуешься какими-нибудь средствами?

Я покачал головой.

Микаэла потянула за вьющуюся прядь – на макушке она длину почти не трогала, только чуть подрезала кончики – и накрутила ее на палец.

– Лэндон сказал, что ты… индиец?

– Перс. Наполовину.

– Прости. – Она отпустила кудряшку на волю. – Ты везунчик.

Я почувствовал, как потеплели щеки.

– Спасибо.

Микаэла выдавила на ладонь порцию средства с сильным кокосовым запахом и принялась втирать мне в волосы. Они заблестели, но остались мягкими. Ухватив кудряшку спереди, Микаэла спустила ее мне на лоб так, что та повисла маленьким вопросительным знаком.

– Готово.

Я посмотрел на свое отражение. Привычный ореол взлохмаченных кудрей исчез – теперь волосы в основном толпились на макушке, а по бокам и на затылке стали совсем короткими.

Я уже и забыл, когда в последний раз видел свою голову без волос по бокам. И уж точно не подозревал, что у меня так сильно торчат уши.

– Круто, – сказал я, хотя уши не давали мне покоя. – Правда, круто.

– Еще бы, – ответила Микаэла. – Пойдем на кассу.

Лэндон ждал меня у выхода из парикмахерской. Когда я подошел, на лице у него расцвела глуповатая ухмылка.

– Ух ты.

Я улыбнулся и опустил глаза, открывая бумажник.

– Нравится?

– Да, очень.

Рука Лэндона коснулась моей, и я согнул большой палец, чтобы ее поймать. Сплетя пальцы, мы вышли через раздвижные стеклянные двери на улицу.

Стоял один из тех чудесных осенних дней в Портленде, когда еще достаточно тепло, чтобы можно было обойтись без худи, и в то же время достаточно прохладно, чтобы почувствовать себя уютно, если ты все-таки его надел.

(А я надел.)

– Согласись, Микаэла лучшая.

– Ага. – Я прижал ухо к голове левой рукой. – В жизни не думал, что у меня уши огромные, как у ференги[1].

– Очень милые у тебя уши. – Лэндон остановился и поднялся на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку. – А что такое ференги?

Лэндон в первый раз поцеловал меня, когда мы заскочили перекусить в пельменную после закрытия чайного магазина «Роуз Сити Тиз», и я жутко нервничал, потому что раньше ни с кем не целовался. В то время мы с Лэндоном еще просто тусили вместе. Я никак не ожидал, что мы дойдем до поцелуев, и потому совершил огромную ошибку, заказав порцию с большим количеством лука.

Когда Лэндон наклонился ко мне, я сначала подумал, что у меня что-то в зубах застряло. Я и помыслить не мог, что кто-то вроде него захочет поцеловать кого-то вроде меня.

Но потом Лэндон взял мою руку в свою. И сказал:

– Эй. Можно тебя поцеловать?

Я был изумлен и обрадован, потому что Лэндон мне очень нравился и я бы с радостью с ним поцеловался.

Да, я хотел, чтобы мой первый поцелуй случился с Лэндоном Эдвардсом.

Его губы были теплыми и мягкими, но, когда они прижались к моим, я не придумал ничего лучше, чем вздохнуть, щедро поделившись с Лэндоном ядовитым луковым дыханием.

Он прервал поцелуй и хихикнул.

Я запаниковал, решив, что все испортил, но Лэндон только улыбнулся. А потом сжал мою руку и сказал:

– Было здорово. Даже несмотря на лук. Может, повторим?

Мы повторили, и дело с поцелуями пошло на лад, особенно когда мы пустили в ход языки.

Но больше всего мне понравилось, как потом Лэндон посмотрел на меня и сказал:

– Знаешь, ты красивый.

Никто никогда не называл меня красивым.

– Ты тоже красивый.

После того случая я стал тщательнее подходить к выбору еды. И носить в школьной сумке мятные пастилки.

– Пойдем, – сказал Лэндон. – Трамвай скоро подъедет.

Но когда мы свернули за угол, мой желудок рухнул куда-то в пропасть.

Навстречу нам, толкая друг друга и смеясь, шли Чип Кузумано и Трент Болджер.

Циприан Кузумано был самым странным парнем из всех, кого я знал. Прежде он изводил меня, но в конце десятого класса вдруг изменился и подобрел.

Мы даже подружились.

Наверное, помогло то, что теперь мы оба играли за сборную по соккеру школы Чейпел-Хилл («Вперед, Громилы!»). Для нас двоих этот год был первым – еще осенью Чип занимался американским футболом, – но нам удалось попасть в команду.

А Трент Болджер был самым мерзким типом из всех, кого я знал. Он начал цепляться ко мне еще в начальной школе.

И по какой-то неведомой причине – в силу не поддающейся объяснению византийской логики – Чип и Трент были лучшими друзьями.

Лэндон, должно быть, заметил, как я напрягся, и замедлил шаг. Это случилось как раз в тот момент, когда Чип отвлекся от телефона и