Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

Дневной сеанс только что закончился, и Джонни перематывал пленку для вечернего.

— Кто это придумал? — полюбопытствовал Джо.

— Петер, — ответил Джонни Эдж. — Нравится?

— Хорошая идея, — одобрительно кивнул Джо Тернер. — За нее, наверняка, ухватятся в городе.

Джонни закончил перемотку, установил кассету и спустился с маленькой платформы, на которой стоял проектор.

— Пошли, выпьем «мокси», — пригласил он Джо.

Джонни познакомил Джо Тернера с Джорджем Паппасом и его братом. Некоторое время они молча отхлебывали напиток, затем Джонни прервал молчание:

— Неужели у тебя нет новых фильмов? За три недели народ устает от одной и той же картины.

— Мы можем вам прислать только один однороликовый фильм, — покачал головой Джо.

— Какой толк от одного ролика, когда нам нужен полный сеанс?

Тернер несколько секунд смотрел на Джонни, затем ответил:

— Я знаю выход, но это должно остаться в тайне.

— Ты меня знаешь, Джо. Когда нужно, я могу быть нем, как рыба.

Джо улыбнулся и спросил:

— Ты, наверное, слышал, что крупные кинокомпании объединяются, чтобы контролировать весь рынок?

— Угу.

— Наверняка, ты знаешь, что одна из причин для этого шага та, что множество мелких продюсеров делают картины и составляют им конкуренцию. Крупные компании хотят, чтобы в синематографах крутили только их короткометражки. Им нужно быть уверенными, что вы, прокатчики, будете покупать картины только у них. Поэтому они объединяются в ассоциацию, которая будет контролировать все производство картин, и никто, кроме них, не сможет снимать новые фильмы.

— Ну и что? — не понял Джонни. — Не пойму, как мы получим от них больше фильмов.

— Сейчас, сейчас… «График» тоже присоединяется к ассоциации, а я перехожу к независимому продюсеру, который собирается снимать каждую неделю новый фильм.

— Звучит заманчиво, но мы тут причем? — Джонни втянул «мокси» через соломинку. — По соглашению мы обязаны крутить картины только «График».

— Огромное количество владельцев синематографов поняли, как можно схитрить, — объяснил Джо. — Послушай, можно крутить, что угодно, только тихо. Ты берешь у них картину каждые три недели, но ты не обязан крутить только ее все три недели.

— Понятно. — Джонни допил напиток. — Пошли обсудим это с Петером.

По пути в скобяную лавку Джо объяснил Джонни, что для того, чтобы достать фильм, Джонни достаточно только поехать в Нью-Йорк и подписать одну бумажку.

— На кого ты собираешься работать? — поинтересовался Джонни.

— На Билла Бордена. Он самый крупный из независимых продюсеров.

— Чем ты будешь у него заниматься? — Джонни закурил. — Продавать картины?

— Нет, — покачал головой Джо. — Я собираюсь снимать их. Я объяснил Бордену, что ему нужен человек, который бы знал запросы прокатчиков, и я именно тот, кто ему нужен.

— Ты совсем не изменился с тех дней, когда мы работали в цирке, — рассмеялся Джонни.

Джо тоже рассмеялся.

— Если серьезно, парень, когда-нибудь кино станет самым прибыльным бизнесом. Я не хочу, чтобы ты остался в стороне, когда польется золотой дождь.

5

Джонни Эдж взялся за дверную ручку, но дверь не открыл. Из квартиры донесся голос Эстер, разговаривающей с Петером.

— Ты до сих пор не оделся? — возмущалась Эстер. — Ты же обещал сегодня сводить Дорис и Марка в парк.

Петер что-то негромко и лениво проворчал в ответ. Джонни улыбнулся. Он знал, что по воскресеньям Петер любит поваляться и почитать газеты. Джонни вошел на кухню.

Эстер удивленно посмотрела на молодого человека, потом перевела взгляд на часы.

— Джонни, ты сегодня что-то рано встал. — На плите за ее спиной булькала большая кастрюля.

— Я только на минуту, — улыбнулся Джонни. — Хотел спросить у Петера, не нужно ли ему что-нибудь привезти из Нью-Йорка.

— Едешь в Нью-Йорк?

Он кивнул. Эстер казалась слегка раздраженной. Интересно, что с ней, подумал Джонни.

На кухню выглянул Петер.

— Ты едешь в Нью-Йорк? — повторил он вопрос жены.

— Угу, — лаконично откликнулся Джонни.

Петер был в рубашке с короткими рукавами, пояс на брюках ослаблен. В последнее время он немного поправился, подумал Джонни. А почему бы и нет? Дела ведь идут неплохо.

— Зачем? — полюбопытствовал Петер.

— Я пообещал Джо посмотреть новые картины, — объяснил Джонни. — Вернусь завтра к вечеру.

Петер Кесслер пожал плечами.

— Неужели охота трястись восемь часов, чтобы взглянуть на пару картин? Я бы ни за что не поехал!

Джонни улыбнулся и подумал: «Если бы ты поехал, то понял бы, что я пытаюсь тебе объяснить несколько последних месяцев — нашему делу нужен размах». Вслух он сказал:

— Мне самому хочется съездить. Хоть узнаю, что творится в мире.

Петер посмотрел на молодого человека, глаза которого возбужденно горели. Джонни Эджем овладело кино. Ни о чем другом он думать не мог. Джонни говорил только о фильмах с тех пор, как начал ездить за ними в Нью-Йорк.

Петер вспомнил, что Джонни сказал как-то, вернувшись из Нью-Йорка:

— Этот Борден на правильном пути. Он делает двухроликовые фильмы с сюжетом. Этим же занимаются Фокс и Леммль. Они утверждают, что это очень выгодный бизнес. Говорят, что придет день, когда театры будут показывать такие фильмы так же, как сейчас показывают пьесы и спектакли.

Петер Кесслер тогда лишь фыркнул в ответ, но запомнил надолго слова Джонни. Они произвели на него впечатление. Может, эти ребята правы? Он видел их картины — они несомненно лучше, чем у ассоциации. Да, ребятам можно верить.

Петер подумал о театре, который показывал бы только фильмы, но тут же отогнал эти мысли. Бесполезно об этом думать, из этой идеи ничего не выйдет. Пусть лучше все идет потихоньку, как сейчас.

На кухню, услышав голос Джонни, выбежали Дорис и Марк. Девочка с сияющим лицом посмотрела на Джонни Эджа.

— Идете в парк, дядя Джонни? — радостно поинтересовалась она.

— Не сегодня, милая, — улыбнулся Джонни. — Дядя Джонни должен ехать в Нью-Йорк по делам.

По ее лицу пробежала тень разочарования.

— О, — лишь выдохнула она.

Эстер выразительно посмотрела на Петера, который взял дочь за руку.

— Папа отведет тебя, liebchen. — Он повернулся к Джонни. — Подожди, мы проводим тебя до станции. — И он вышел за пиджаком.

— Хочешь кофе, Джонни? — спросила Эстер.

— Нет, спасибо, — улыбнулся Джонни. — Я уже позавтракал.

Через минуту вернулся Петер, застегивая на ходу пиджак.

— Пошли, kinder, — сказал он.

На улице Марк дернул Джонни за руку и заявил:

— Хоцу на плеци!

Джонни улыбнулся и посадил малыша к себе на плечи.

— Ура! — восторженно завизжал Марк.

Только через полквартала Петер заметил, что Дорис держит Джонни за руку. Кесслер улыбнулся про себя — дети не любят плохих