Рассвет сменяет тьму. Книга вторая: Восставшая из пепла - Николай Ильинский

Действительно, группа чинов во главе с командиром дивизии генералом Лиховцевым ходила по окопам полка, оценивала маскировку полевых пушек, вообще обстановку. По пути заглянула и в расчет сержанта Осташенкова. Павел Александрович, сосредоточенный, стоял впереди своих бойцов, докладывал комдиву по уставу. Подполковник Выходцев негромко говорил о чем-то генералу, тот, внимательно слушая, кивал головой, бросая короткие взгляды на сержанта, а потом крепко пожал ему руку.

— Я рад такому пополнению дивизии, — улыбнулся Лиховцев.

Что еще говорил комдив Павлу Александровичу, Виктор не слышал, все его внимание было сосредоточено на капитане, который, тоже светло улыбаясь, смотрел на сержанта. Затем он перевел взгляд на личный состав расчета, в том числе и на Виктора. То ли молодость артиллериста, то ли еще что-то заставило капитана дольше, чем на других, сосредоточить свое внимание именно на нем. Уж больно знакомое лицо! И Виктор не мог оторвать своего взгляда от капитана.

— Здравствуйте, товарищ капитан, — взволнованным, слегка дрожащим голосом произнес Виктор.

В ответ капитан кивнул ему головой и молча последовал за группой руководителей дивизии. Но в метрах десяти от расчета, он вдруг остановился, обернулся, несколько секунд смотрел на все еще стоящих в шеренге артиллеристов и решительно шагнул назад. Подойдя к Виктору он радостно воскликнул:

— Званцов?! Виктор?! Ты ли это?

— Так точно, товарищ капитан, это я, Константин Сергеевич…

— Виктор! — капитан обнял бойца и крепко, как родного сына, прижал к своей груди, на которой было несколько боевых наград.

Такое братание командира и рядового привлекло внимание начальства, и все, в том числе и командир дивизии, вернулись к расчету Осташенкова: любопытство присуще всем — и рядовым, и генералам.

— Товарищ генерал, это же мой ученик, — выпуская из объятий Виктора, обратился Константин Сергеевич к командиру дивизии. — Ученик той школы, где я был директором…

В группе загомонили, заулыбались: не каждый день на фронте может встретиться бывший директор школы со своим бывшим учеником. Некоторые подходили, дружески похлопывали Виктора по плечу. Лиховцев также, улыбаясь, еще раз пожал руку Виктору. На его груди в лучах выглянувшего из-за белого кучевого облака солнца заиграл отблесками целый ряд орденов и медалей. Позже Виктор узнал, что генерал был в Испании и уже там научился бить фашистов, что помогало ему теперь вести с ними успешную борьбу. И Званцов, волнуясь, краснел и был до крайности смущен столь глубоким к нему вниманием со стороны такого человека. И еще одно он понял: бывший директор Нагорновской школы Константин Сергеевич Забродин весьма уважаем в дивизии.

Начальство продолжало осматривать оборонительную линию полка, а капитан на минутку задержался в расчете.

— Мы еще встретимся, Званцов, и ты мне расскажешь, как сюда попал. … Добровольцем, что ли? — Константин Сергеевич с восхищением смотрел на Виктора, считая, что его ученики иначе и поступить не могли, в том числе и один из лучших в школе, Виктор Званцов.

— Можно сказать, что добровольцем, Константин Сергеевич, но и поневоле, — ответил за Виктора Павел Александрович, видя, что тот стоит в нерешительности, не зная, что и как сказать. — Мы знаем его по Нагорному, бывали там, товарищ капитан. — Но, заметив, что Забродин слабо понимает, в чем дело, разъяснил: — Мы, чтоб вы знали, в Нагорном квартировались, как раз в доме Званцовых, а за рекой в землю вгрызались, противотанковый ров копали…

— А-а, — мог только и произнести Константин Сергеевич.

— Антонина Владимировна ничего… держится, — преодолев волнение, раскрыл рот Виктор. — Когда я уходил из Нагорного, там все было в порядке… Староста заставлял ее работать в школе…

Константин Сергеевич посмотрел вслед своей группе, которая заметно удалилась, осматривая позицию полка, еще раз крепко пожал руку Виктора.

— Мы еще поговорим, и ты расскажешь обо всем… И про Антонину Владимировну, и почему «поневоле», и про этого… старосту… Кстати, кто он, я знаю его?

— Знаете! Свиридка Огрызков…

— Понятно, от такого можно ожидать всего… До свиданья, Званцов! — Капитан еще раз кивнул, улыбаясь, и пошел догонять дивизионное начальство.

Как учитель истории, член партии, Константин Сергеевич Забродин являлся инструктором политотдела дивизии. Боевое крещение он получил еще под Могилевом в 175-й армии генерала Романова. С боями отступал до Харькова, здесь его часть оказалась в окружении, но, умело маневрируя, вырвалась из кольца немецких войск, не потеряв своего знамени, не была расформирована, наоборот — укреплена людьми и техникой и вошла в состав 60-й армии, которая представляла основное боевое звено Воронежского фронта.

IV

Александру приходилось часто сплевывать себе под ноги, но песок продолжал скрипеть на зубах. Жаль было людей, животных, особенно лошадей. Для перевозки большой части военной техники, другого имущества, раненых широко применялась конная тяга. Таким транспортом пользовались и немцы, но значительно в меньшей мере. Гитлеровцы владели большим парком грузовых автомобилей. Александр, выросший в деревне и считавший лошадей почти священными животными, очень переживал, видя, как лишенные качественного корма, овса, они буквально выбивались из сил, вытаскивая из песка повозки и пушки. Немало загнанных лошадей валялось вдоль дорог. Вороны и другие степные хищники, не пугаясь людей и выстрелов, кружились над ними. «Хорошо хоть погибших красноармейцев успеваем землей засыпать», — глядя на крикливые кровожадные полчища стервятников невесело подумал Александр и с досадой поморщился оттого, что в мыслях произнес слово «хорошо», которое никак не соответствовало всему виденному. С тревогой смотрел он на повозки с ранеными бойцами, с разным военным скарбом, зная, что гитлеровцы начали решительное наступление на волжскую твердыню — Сталинград. Как сдержать эту чудовищную лавину, эту западную орду двадцатого века, ворвавшуюся в пределы России по приказу новоявленного хана Батыя — Адольфа Гитлера?

Уже несколько дней бойцы 112-й стрелковой дивизии, которой командовал теперь полковник Ермолкин, сменивший погибшего полковника Сологуба, мерили испепеляющую восточными сухими ветрами, поднимавшими в воздух тучи горячего песка и забивавшими глазами, рот и уши, степь между Доном и Волгой, сдерживая вместе с другими частями Красной армии главные силы 6-й армии Паулюса и 4-й танковой армии Гота, нацеленные на Сталинград.

В штабе комсоставу дивизии объяснили:

— Ставка Гитлера разработала единый план по окружению войск Сталинградского и Юго-Восточного фронтов и овладению правым берегом Волги, чтобы взять Сталинград в клещи… Предстоят тяжелые бои.

— Будто они не были тяжелыми до этого, — рассказывал Званцов старшине Сидоренко о положении дел, возвратясь из штаба.

Через три дня красноармейцы батальона омыли в волжской воде руки и лица у поселка Лабошанка, что севернее Сталинграда.

— Какое сегодня