Обагренная кровью - Николай Иванович Ильинский
— Во-первых, не Антон, а Антон Перфильевич, — в голосе Антона звучали нотки превосходства и сарказма, — я старший по должности, к тому же я родился на три года раньше тебя… я твой дядя. Во-вторых, не понос, а здравое рассуждение… Вот он летал, бомбил, за девками нашими увивался, вон как Анька орала, когда увидела его со связанными руками, а теперь мы ведем его, как скотину, на убой… Превратности судьбы, Виктор! Сегодня мы с тобой на коне!
Пройдя еще километра три, когда Нагорное виднелось лишь куполом и колокольней церкви, а Красноконск еще не появился из-за горизонта, Виктор решительно произнес:
— Стоп!
— Что — вспотел? — поинтересовался полицай — ему и самому было невтерпеж жарко. — Я тоже как в бане…
Алексей молча осматривал местность. До леса было не больше полкилометра. Чуть в сторону, у опушки, располагался аэродром. С него он не один раз поднимался на своем У-2, бесшумно подлетал к позициям фашистов и обрушивал на них всю свою ненависть, сосредоточенную в бомбах. Тогда он был свободным, как коршун, который теперь, широко распластав по воздуху крылья, плавно парил в высоте. И Алексею показалось, что не руки, а крылья туго связаны у него за спиной.
— Здесь, пока никого не видно, мы и отпустим Алексея Ивановича, — неожиданно и для полицая, и для летчика сказал Виктор и снял с плеча карабин.
— Что?! Ты что сказал?! — крикнул полицай и тоже снял из-за спины свой карабин. — Как это отпустим?! А нас… Ты подумал, что с нами сделают?
Алексей обернулся и с презрением посмотрел на полицая.
— Скажем, вырвался летчик, — продолжал развивать свою мысль Виктор. — Вот такой он… ловкий, сильный… Мы и глазом не успели моргнуть, как он развязал себе руки и…
— Перестань болтать! — разозлился Антон. — Буровишь черт знает что!.. Пошли! Да не смотри на меня так, — замахнулся он карабином на Алексея. — Пошел, сволочь!..
— Я правду говорю, Антон, — стоял на своем Виктор. — Пусть Алексей Иванович отметит мое рыло синяком или ты сам разукрась меня, я упаду, буду лежать будто без сознания, а он свяжет твои руки… Ну, получилось, мол, так, летчик оказался хитрее и проворнее нас… Незаметно сам развязал руки, накинулся на нас… Разве не может такое произойти, а?
— Нет, я думал, ты шутишь, а ты… Брось, понял? — погрозил полицай карабином Виктору. — Не дури, Виктор!.. За него немцы знаешь сколько нам марок отвалят? — толкнул стволом карабина полицай Алексея. — Он генерала их в куски разнес… А упустим — нас же вместо него расстреляют…
— Да уж лучше пусть нас укокошат, — вздохнул Виктор, — я спокойно приму пулю… Алексей Иванович Родину защищал, Россию, — в голосе Виктора прозвучал металл, — а мы его за это фашистам на расправу ведем!..
— Ах, вон куда ты гнешь, комсомолец паршивый!
— При чем тут комсомолец, я нормальный человек, русский… А ты разве не хотел в партию вступить? — усмехнулся Виктор. — Да не взяли, потому что ты гнилым оказался… Кому нужен лодырь, пьяница и развратник?… Развязывай Алексею Ивановичу руки, быстро! — поднял Виктор карабин. — Ну!
— Я тебе развяжу, я тебе развяжу, я тебе самому башку снесу… А ну, давай сюда оружие, сопляк! — Антон ухватился за ствол карабина, дернул его к себе.
— Не отдам? — Виктор крепко держал карабин за приклад и ремень. — Не отдам!..
Завязалась борьба. Антон был крупнее и сильнее. Виктор судорожно дергал за ремень, рука его скользнула, пальцы уцепились за дужку спускового крючка, он с силой потянул карабин в свою сторону и палец непроизвольно надавил на спусковой крючок. Раздался выстрел, пуля пронзила грудь полицая, он широко раскрытыми в ужасе глазами смотрел на Виктора не мигая, а потом стал беспомощно оседать на пыльную дорогу, повалился на спину, судорожно дергая руками и ногами.
— Я не хотел! — вскрикнул в страхе Виктор, видя, как кровавое пятно быстро расходится на рубахе полицая. — Я не думал убивать, хотел уговорить его…
— Думал, думал! — проворчал летчик. — Поздно думать… Скорее развяжи мне руки, затекли…
Виктор долго развязывал узел.
— Что ты возишься!
— Не могу… Так крепко… Стой! — вдруг вспомнил он. — У меня в кармане перочинный ножик…
— Так режь поскорее… Черт! — летчик тревожно оглядывался по сторонам, но вокруг никого не было видно. Наконец руки его освободились. Он поднял карабин полицая, еще раз огляделся, изучая местность и определяя кратчайший путь до лесной опушки.
— Тебе, Витя, в Нагорное тоже возвращаться нельзя, придется нам вместе уходить… Бежим по ложбине, так менее заметно… Пойдем, дружок, — положил Алексей руку на плечо все еще вздрагивающего Виктора. — Путь у нас теперь один…
В этот момент со стороны Красноконска послышался гул мотора. Виктор сразу по знакомому звуку угадал: это трескочет мотоцикл, и наверняка эсэсовца Эккерта.
— Немцы, в Нагорное едут… Мне кажется, это Эккерт — гул мотоцикла знакомый!.. Эсэсовец у нас как бы уполномоченный, что ли…
— Так что же мы стоим?!
Летчик прыжками спустился в неглубокую лощину, Виктор последовал за ним. Бежали что было духу. И уже на опушке леса, спрятавшись за куст орешника, увидели два мотоцикла с колясками.
— Кроме эсэсовца и другие едут… Только куда? — вытер тыльной стороной ладони пот со лба Виктор.
— Все, уходим, — Алексей взял за его рукав. — Надо торопиться, иначе в руки карателей попадем…
За рулем первого мотоцикла, действительно, сидел эсэсовец Эккерт, позади него, как всегда, солдат с автоматом наперевес, а в коляске разукрашенная Нюрка. На втором мотоцикле ехали трое солдат. Увидев лежащего человека на обочине дороги, Эккерт остановил мотоцикл. Солдаты соскочили с сидений и побежали к незнакомцу. Нюрка тоже вылезла из коляски, склонилась над лежавшим и узнала Антона.
— Это же наш… Антон Званцов… полицай, — обернулась она к эсэсовцу. — Он убит… Господи, крови-то сколько!.. Ой, мама, я сейчас вырву…
Антон пошевелил рукой и тихо простонал.
— Живой, — заметил Эккерт. — Спроси, пусть скажет, кто стрелял в него, — приказал он Нюрке.
— Антон, Антон, ты видишь меня? Я Нюрка Казюкина… Узнал? Антон!.. Кто тебя убил? А? Ну, скажи, скажи…
Полицай зашевелил губами, Эккерт поднял руку, чтобы все стихли.
— Летчик, — тихо, но ясно произнес полицай, и рука эсэсовца сама собой схватила пистолет, висевший на ремне в кобуре. — Витька… за… ним… побежал… Витька… за ним…
— Витька… Виктор Званцов, его родственник, за летчиком побежал… отомстить побежал за двоюродного брата! — громко кричала Нюрка.
Солдаты нацелились автоматами в сторону леса, готовые немедленно открыть огонь. Эккерт заговорил по-немецки, махнув рукой в сторону Красноконска. Мотоцикл с тремя солдатами развернулся и с большой скоростью помчался в сторону уездного центра,
