Океан - Лара Тополева
Уже к вечеру Клавдия с Алексом вернулись из АТ&Т с новеньким девайсом, и целый субботний вечер Алекс посвятил тому, чтобы терпеливо разъяснить матери все его функции.
Первым исходящим вызовом с нового телефона стал звонок гадалке Галине – Клавдия торопилась договориться о встрече.
Галина оказалась интересной женщиной лет сорока пяти, которая ухаживала за собой, хорошо одевалась и никогда не позволяла себе встречаться с клиентами без макияжа и укладки. Сила её интуиции, приправленная знанием человеческой натуры, вполне походила на потомственный дар ясновидения, который и обеспечивал ей безбедное существование.
За многие годы практики она научилась крепко подсаживать клиенток на свои сеансы. Женщинам среднего возраста порой не хватало того, чего у Галины было в избытке, – уверенности, оптимизма и жизненной энергии, которой буквально искрились её большие карие глаза. Казалось, достаточно было пообщаться с прорицательницей час-другой, чтобы присвоить себе частицу её невероятной силы.
Галине были хорошо знакомы тайны русскоязычной общины Лос-Анджелеса. К ней приходили погадать, вернуть, разлучить, приворожить… Иногда несколько женщин приносили фотографии одного и того же мужчины, при этом лишь одна из них являлась законной супругой нашего героя. Галина не подавала виду, брала плату и приступала к работе.
Приходили обеспокоенные мамаши, умоляющие избавить сыновей от неподходящих невест или невесток. Претензии выдвигались разные: слишком «старая», ребёнок от предыдущего брака, не «нашего» круга (национальности, религии и т. д.).
За годы работы Галина поняла, что клиентам нужны не столько предсказания будущего, сколько возможность выговориться, получить совет и поддержку. Менталитет, принятый ещё в советские времена, мешал обращаться к психологам или психотерапевтам. Галина думала о том, сколько ещё поколений понадобится, чтобы люди поняли: обращение к специалисту – это нормально, а иногда просто необходимо.
– Клавдия? Добрый день. Проходите, пожалуйста.
Галина пригласила посетительницу в комнату и усадила за большой деревянный стол, на котором лежала колода карт и горели две белые свечи.
– Что вас ко мне привело? – продолжила она.
Клавдия с жадностью кинулась рассказывать об опасности, нависшей над её сыном.
«Помогите, – выдохнула она в самом конце. – Их нужно срочно разлучить. Делайте всё что угодно, но избавьте моего сына от этой шельмы».
Галина с нарочитой серьёзностью слушала историю, иногда кивая, как бы соглашаясь с тем, что говорилось.
– И давно они женаты?
– Неважно. Она обманом женила его на себе!
– Каким образом?
– Хитростью, как же ещё?
Галина не понимала. Клавдия решила не озвучивать теорию менструации.
– Она его шантажировала. Сказала, что покончит самоубийством, если он на ней не женится.
Галина бросила на клиентку недоверчивый взгляд и разложила карты. Король вылетел спиной к королеве. Алины скоро не будет в его жизни. Колдовство уже было лишним – Клавдия всё сделала сама.
– Вы гарантируете результат? – уточнила Клавдия.
– Гарантии даёт только Господь Бог, – ответила Галина. – Но я её с вашим сыном не вижу.
И подумала: «Да уж, с такой мамашей ни одна долго не задержится».
Теперь по субботам Клавдия ходила к гадалке, а по воскресеньям – в храм и не видела в этом никаких противоречий. Она чередовала «разделывание туши» с исповедью до тех пор, пока однажды не поделилась с другой прихожанкой храма своими методами борьбы со злом. Та по-христиански предупредила, что обращение к магам и колдунам подобно мине замедленного действия – жди, что аукнется до седьмого колена: «Своими “благодеяниями” вы можете разрушить не только судьбу сына, но и всего вашего рода. Бог в помощь!» Клавдия была не из робкого десятка, однако свои походы к Галине она прекратила.
Глава 12
Алина стояла у мольберта, когда раздался победный крик со стороны кухни:
– У-у-у-ужин!
Она вытерла испачканные краской руки о фартук и спустилась. Алекс сидел за столом, мать порхала вокруг него с тарелками и приборами. Алина порадовалась такой идиллии и сказала мягко:
– У вас так хорошо тут… Жаль, не могу присоединиться, мне надо ещё поработать.
Клавдия резко развернулась в её сторону:
– Да как же это? Я старалась, голубцов накрутила…
– Спасибо вам большое, я потом поем. Прошу прощения, у меня там такое дело… Вдохновение…
– И плевать на семейный ужин, да?
Лицо Клавы вдруг преобразилось, отражая целую гамму эмоций, которая вызвала у Алины внутреннее смятение. В её груди возникло непонятное давление, словно в комнате внезапно стало тесно, и она неосознанно отступила на шаг назад. «Что происходит?» – подумала она. За долгие годы проживания в Америке, где чужие люди совершенно искренне улыбались на улице и всегда были готовы протянуть руку, она отвыкла от такой открытой агрессии и ненависти.
– Мы тебе оставим несколько штук, хорошо? – спросил Алекс, чтобы разрядить ситуацию.
– Спасибо, милый.
Алина почувствовала полыхающий взгляд осуждения за спиной. Конечно, она могла бы попытаться объяснить, почему не может сейчас оторваться от работы, но ей и самой трудно было выразить это словами. Как объяснить то, как из чистого холста вдруг рождается картина; откуда берётся то, чего раньше не было? Значит, где-то на каком-то уровне это уже существует и нужно только уметь это взять? Или нет, не так. Попросить, заслужить, оплатить – своей энергией, концентрацией сил, временем, эмоциями. И потом как из рога изобилия на тебя посыплются дары – только успевай выбирать краски и накладывать на холст. А не успеешь, замедлишь – и всё, ускользнула твоя жар-птица, и сиди тогда днями перед белым холстом…
Настоящий мастер, будь то художник, писатель или музыкант, даже не может полностью признать стопроцентное авторство своего труда – он понимает, что он всего лишь посредник, связующее звено. Между произведением и кем? Древние греки называли их музами, сегодня мы говорим, что это вселенский разум или поток. Всё это Алина чувствовала подсознательно, но не могла выразить словами. И даже если б смогла, вряд ли Клава со своими голубцами её поняла.
Вечером позвонила Машка.
– Вот же, свекровь головного мозга… – поддержала она Алину. – А знаешь что? Переиграй её. Скоро Новый год… Напиши её портрет.
– Что-о-о?!
Алина аж присела. От мысли о том, что дело её жизни соприкоснётся с источником всех её проблем, она не то что испугалась, а просто пришла в ярость.
– Не будет этого! Чтобы её! На портрет! Это же как вообще…
– Знаешь, как сказал кто-то умный? Надо стать выше проблемы, подняться на следующую ступень.
– Но это же моё… сокровенное… Нет уж, Маш.
– Ну, тогда мучайся дальше.
– Ладно-ладно. Я напишу портрет нашей семьи, на котором будут все. Включая её…
– Вот и славно!
– Но это ахинея!
– Вот и побьёшь одну
