Людоед - Александр Юрьевич Сегень
Год назад Регина поведала Назару, будто Страдивари для своих скрипок использовал гробики младенцев, пролежавших в земле год. Якобы доски впитывали в себя младенческую скорбь, и потому скрипки потом так плакали.
— Никакая не брехня.
— Я весь Интернет перелопатил тогда, зря время убил.
— Есть вещи, неподвластные Интернету.
— Так, а что там по-настоящему добавляют в сангину? — Белецкий ковырнул Википедию. — «Сангина, французское “сангуин” от латинского “сангиус” — кровь. Материал для рисования, изготовляемый преимущественно в виде палочек из каолина и окислов железа». Так, каолин. Ага, белая глина. Ну а окислы железа это просто ржавчина. Так что не свистите, а то улетите, мадам Шагалова.
Людоедство
Проснувшись утром, Назар почувствовал, что ему сильно не по себе. Отчего-то сверлила мысль о крови. Где врала Регина? Когда рассказывала про кровь? Или когда успокаивала его, мол, сангина, чтобы только он не парился? Он внимательно смотрел на рыжий взрыв ее шевелюры и думал: «Кто она мне? Любовница? Возлюбленная? Сожительница? Жена? Нет, никак не жена. Тем более что она сама выступает против всяких там “Согласны ли вы?”». Сожительница — слово какое-то беспощадное, но смачное, и ему оно вдруг понравилось. Он тронул Регину за бледное, тонкое плечо, и она вздрогнула.
— Рыжая, а портрет кровью написан?
— Разумеется, — сонно ответила она и потянулась к нему получить утреннее наслаждение.
Он почувствовал острый вкус крови, когда она впилась ему в губы. Потом, когда утренний любовный моцион совершился, оказалось, что кровь его, она ему зубом рассекла верхнюю губу.
— Вкусненькая у тебя кровушка, — хихикала рыжая бестия.
Тема крови, все чаще звучавшая между ними, и пугала, и волновала одновременно.
— Может, сделаем так, что они вместе с Любовью Орловой тайно пили свежую человеческую сангину? — в шутку спросил он.
— Тоже неплохо, — вздохнула она. — Но это уже малость перебор. В таком случае и каннибализм можно впаять.
— А что, Сорокин пишет про людоедство, и всем нравится. Помаленьку людей приучает к мысли, что неплохо бы каннибализм потихоньку возвращать. А где, как ты думаешь, грань между дозволенным и недозволенным? Если уверенно говорить зрителю, что монстр тайно устраивал ужины с человечиной, многие и поверят. Как поверили же в бредятину Фоменко и Носовского. Чем наглее вранье, тем острее желание толпы в него верить.
— Пожалуй, стоит почитать о каннибализме, — задумалась Шагалова.
И она нырнула еще и в эту тему. Потом докладывала:
— Употребление крови и плоти человеческой усиливает все, что есть в человеке, как бы дает толчок, ускорение. Сильный становится сильнее, богатый — богаче, успешный — еще более знаменитым.
— Так вот почему Христос превращал вино и хлеб в кровь и плоть, — засмеялся Белецкий, хотя ему стало жутковато. Он чувствовал, что они с Региной залезают в область чего-то запретного и опасного.
Кончился май, наступил июнь.
— Ох, Наз, я, наверное, за всю жизнь не пересмотрела столько фильмов, сколько за последние полтора месяца, — вздыхала Регина. И не слишком сильно ошибалась. Погрузившись в тему, как батискаф в Марианскую впадину, они с Назаром пересмотрели в Интернете все советские фильмы двадцатых и тридцатых годов и много американских, французских, немецких. Но и этого мало, они старались внимательно отсмотреть все, что навалили на Сталина в последние лет сорок.
«Ближний круг» Андрона Кончаловского оставил удручающее впечатление.
— Я считал, что это сильный режиссер, — недоумевал Назар, — а тут такая пошлятина. Этот Том Халс играет полнейшего ублюдка, строит дебильные рожи. Да и вообще в фильме все советские люди показаны как полнейшие вырожденцы. Разве такие могли победить в войне с Гитлером?
— А Сталин! — полностью соглашалась Регина. — Какой-то смазливый, крашеный, самовлюбленный, цветочек аленький. Как там этого актера фамилия? Струев?
— Збруев.
— Халтура, а не Коба. Да еще он в финале оказывается сатаной или чем-то вроде этого. Ужасная дешевка. Сапегин прав, снимать такое — себя не уважать. Вот давай еще раз посмотрим на наш портрет. — Она за руку привела его к сангине над камином. — Перед нами леопард, пума. Сколько ему здесь? За пятьдесят? А какая сила во взгляде, хищные усы, все выражение морды целеустремленное и уверенное в своей правоте и победе.
— Да ты просто влюбилась в него в последнее время!
— Да, Наз, если по чесноку, то да, влюбилась. Это мой идеал. Перед таким ни одна женщина не устоит. В чем была мотивация всех антисталинских фильмешников? Патологический тип, кровавый безумец, бездарный руководитель, который все свои ошибки покрывает толстым слоем кровавых человеческих останков. Это все слишком просто.
— Полностью с тобой согласен. Мы должны искать подлинные мотивации. Допустим, Россия...
— «Россия, Русь, храни себя, храни?»
— Я не об этом. Каково было его отношение? Как просто к стране, которая досталась ему для поля деятельности?
— В принципе да. Оказывается, юный Наполеон, когда был в полной заднице, весь в долгах, намеревался записаться в русскую армию, где офицерам платили гораздо больше. Но при переводе иностранцев в русскую армию их для начала понижали в звании, и он фыркнул: «Пошли вы в жо!» А так прикинь, чувачок у нас бы набрал вес, скинул императора Сашу и сам стал императором, захватил бы пол-Европы.
— Прикольно. Я не знал. То есть ты считаешь, что тому была по барабану Франция, а нашему — Россия? Но думаю, не так просто. Он, зараза, и впрямь любил Россию. Пусть и грубо, постоянно насиловал ее.
— Наверное, он был максималистом и хотел, чтобы вокруг не было ворья, жулья, взяточников, хапуг. Сам-то ведь не воровал. И счета в швейцарских банках не открывал. В отличие от Адика, который, оказывается, был одним из богатейших людей на планете. И вряд ли бы застрелился, зная, что во всех банках на его имя офигенские счета.
Стали смотреть американский фильм «Сталин» с Робертом Дювалем в главной роли, вообще оборжались. Американцы верны своей традиции все показывать сикось-накось: Аллилуева — глупенькая крыска, Берия с густой копной черных волос, Ежов плешивый, Бухарин неотразимый красавец, а сам Коба — гигант с высоченным лбом, морда под сантиметровым слоем штукатурки. И главное —