Человек, который любил детей - Кристина Стед

– Мы выучили ее наизусть, – выпалила Эви и, раскрасневшись от возбуждения, обвела взглядом комнату. – И ты ничего не поймешь. – Сэм смотрел на детей, широко улыбаясь. Он был доволен, что сейчас ему покажут сюрприз, который, он знал, они тайком готовили всю минувшую неделю.

– Мы не знаем, про что там, – сказал Эрни.

– Эрни – отец, Эви – маленькая дочка, – объяснил Сол. – Это про отца и про дочку.

Все были заинтригованы и взволнованы.

– Так, в чем дело? Малыш Сэм, неси завтрак. Поедим, потом посмотрим пьесу.

Два актера в мгновение ока слупили овсянку, но Сэм настоял, чтобы каждый из детей языком вылизал свою тарелку. Потом, когда подали кофе, Луи положила перед Сэмом лист бумаги и сама продекламировала пролог – строки из драмы Лонгфелло «Маска Пандоры»:

Любой проступок таит в себе

Семя грядущей расплаты

И нескончаемых мук.

Тем временем Сэм, в изумлении раскрыв рот, переводил взгляд с Луи на написанную пьесу и обратно, ибо в верхней части листа заглавными буквами было старательно выведено: «ТРАГОС: ВЕКЛОЧЕЕЯЗМ. ТКАI».

– Луи, что это? – озадаченно спросил он дочь, когда та дочитала пролог.

– Это означает: «Трагедия: Человек-Змея. Акт I». Здесь всего одно действие, – объяснила она. – Я подумала, мы могли бы вечером, когда придет мисс Эйден, исполнить ее еще раз.

Обоих актеров распирало от гордости и возбуждения.

– А почему не по-английски? – раздраженно осведомился Сэм.

– Не отвлекай детей, – сердито осадила она отца, не найдя что сказать в свое оправдание. – Следи по тексту. – Остальные мальчики покинули свои места и встали у отца за спиной, заглядывая в листок. – Действующих лиц всего два, – продолжала Луи. – Мужчина – Антейос и его дочь – Мегара. Эви – Мегара, Эрни – Антейос.

– Почему это нельзя исполнить на английском языке? – растерянно спросил Сэм.

– Не знаю. – Луи раздвинула губы в бессмысленной, как у маленького ребенка, улыбке. – Не знаю… Я подумала… в общем, ладно. Продолжай, Антейос! Йя жендол…

И Эрни с Эви начали декламировать:

АНТЕЙОС: Йя жендол тьбы ренвеу в бете. В ихмо захгла ыт навинпо в номханслыне резопо. Итсто витьтаос бяте нудо ан сач, и ыт шишьгре.

МЕГАРА: Ойм херг – ствоченодио. («И ствоченодио – яом достьра»,– подсказала Луи). И ствоченодио – яом достьра. («Дночу, отч котоль домря с бойто йя юствучу бясе тойвановин», – снова подсказала Луи, и Эви после нескольких попыток удалось повторить фразу.)

АНТЕЙНОС: Ноствентеес! (с жаром воскликнул Эрни). Дьве ыт сяишьбо цаот гоесво.

Здесь память окончательно подвела Эви, и она расплакалась, – к полной неожиданности Луи. Быстро и бесцеремонно она усадила сестренку на стул у стены у себя за спиной (где Эви с минуту беззвучно всхлипывала, а потом, когда подняла голову, на ее пухлых загорелых щечках блестели две слезинки) и заявила:

– Я сама исполню роль Мегары. Эви забыла текст.

МЕГАРА: Сябой тьбы цомот и томъекоб гоесво цаот.

– Ничего не понимаю! – воскликнул Сэм, недоуменно морща лоб. – Что это вообще такое?

Не обращая на него внимания, Эрни поспешил сказать свою реплику:

АНТЕЙОС: В меч йя синилвипро?

МЕГАРА: Дыйкаж жийбо ньде юстьлопод и номмаоб ыт ешьшали няме еймо нойствендие тидосра – гоношевду якопо. И перьте в ствеченодио йя ен наод. Гое литде осойнм едочуж ствощесу. И яим уем вистьнане. Дихоу, ченаи оно ветвыр итво загла.

АНТЕЙОС: Ыт вароздонеб ямо наябленлювоз чьдо.

МЕГАРА: Дьбу ямо ляво, йя лагнапро ыб бяте, как ричедо – ляроко Лира.

АНТЕЙОС: Жасу и маркош! Адыт мастреч в кеюб! (вскричал Эрни).

Дети засмеялись, и Эрни так же громко повторил:

– Жасу и маркош! Адыт мастреч в кеюб!

Остальные подхватили его крик:

– Жасу и маркош! Адыт мастреч в кеюб!

– Они понимают, что говорят? – спросил Сэм. Наконец-то он оправился от изумления, вогнавшего его в полнейший ступор.

– Да. Это означает: «Ужас и кошмар! Да ты – сам черт в юбке!» – с упреком в голосе объяснила Луи.

У Сэма глаза полезли из орбит, но Эрни, больше не дав ему и слова сказать, снова завопил:

– Адыт мастреч в кеюб! Адыт мастреч в кеюб!

Луи продолжала:

МЕГАРА: Ятво чьдо – еновинне тяди, еротоко ыт зилраза нойсквер. Какмама ритвого, йя сквозьна ялагни. Ялагни, он янавинна. Лиес шатьды и сядатьслажна ломтеп цасолн – оэтхерг, отчтут ешьладепо? Жуви, ыт енстрона рятьот у няме духвоз, цесолн, нойднев тесв. Едочуж ствощесу бьету бяте.

АНТЕЙОС: Екако едочуж ствощесу? Ыт амус шласо? Луйцепо няме, чьдо ямо.

МЕГАРА: (слабо вскрикивая). Тен, котоль еня! Ан мощьпо! Тегимопо! Едочуж ствощесу шитду няме. Чьпроб язме!

АНТЕЙОС: Отчаз едочуж ствощесу? Ыт амус шласо? Отчыт ешьладе? Миниоб, миниоб немя! (В сторону). Язме? (В этот момент Эрни начинает извиваться и шипеть, показывает всем язык, изображая змею.)

МЕГАРА: (слабо вскрикивая). Йя юрамиу. Отэыт едочуж ствощесу! Ыт ешьвабиу няме. Цабийу! Цабийу! Мама!

АНТЕЙОС: Йя стопро юманиоб бяте. Юсво юмубилю чьдо! (Но, обнимая Мегару, Антейос снова шипит, как змея.)

МЕГАРА: (хрипло крича). Мама, тецо шитду няме. Цабийу! (И она умирает).

После этой поразительной сцены, исполненной на тарабарщине, побледневший Сэм обратил на Луи раздраженный взгляд и спросил, какой был смысл писать на языке чокто[147]. И что это вообще за язык? Почему нельзя было написать пьесу на английском?

– Разве Еврипид писал по-английски? – дерзко парировала Луи, положив перед отцом перевод, дабы он ознакомился с содержанием трагедии «Человек-Змея, или Отец».

Отец – Антейос, дочь – Мегара.

АНТЕЙОС: Я должен быть уверен в тебе. В моих глазах ты повинна в неслыханном позоре. Стоит оставить тебя одну на час, и ты грешишь.

МЕГАРА: Мой грех – одиночество. И одиночество – моя радость. Чуднó, что только рядом с тобой я чувствую себя виноватой.

АНТЕЙОС: Естественно! Ведь ты боишься отца своего.

МЕГАРА: Бойся быть отцом и объектом ненависти своей дочери.

АНТЕЙОС: В чем я провинился?

МЕГАРА: Каждый божий день подлостью и обманом ты лишаешь меня моей единственной радости – душевного покоя. И теперь в одиночестве я не одна. Его делит со мной чуждое существо. И имя ему ненависть. Уходи, иначе оно вырвет твои глаза.

АНТЕЙОС: Ты нездорова, моя возлюбленная дочь.

МЕГАРА: Будь моя воля, я прогнала бы тебя, как дочери – короля Лира.

АНТЕЙОС: Ужас и кошмар! Да ты – сам черт в юбке!

МЕГАРА: Твоя дочь – невинное дитя, которое ты заразил скверной. Как мама говорит, я насквозь гнилая. Гнилая, но невинная. Если дышать и наслаждаться теплом солнца – это грех, что тут поделаешь? Вижу, ты настроен отнять