Обед, согревающий душу - Ким Чжи Юн

— Так вот она какая — радость нянчить внуков… У моей Мунчжон не получается завести детей, и я уж думала, что никогда не узнаю, каково это. Оказывается, можно таять от счастья, просто глядя на внученьку. Да ведь, Одри?

— И все же давайте я сама закончу с купанием. Позвольте мне. — И Чони присела на корточки рядом с Кымнам.

— Ну да, в тесноте будем сидеть! Идите давайте, дамочка, не мешайте мне тут. И вот еще! Малышку уже надо укладывать, а тебе уж бежать на занятия по дизайну ногтей. Ты же сама говорила, что скоро экзамен и поэтому даже сегодня, в субботу, придется идти на курсы. Так что не утруждай себя. Иди отдохни хоть немного. На диване вон поваляйся.

— Да я полна сил. Подвиньтесь!

— Ах вот как! Ну тогда давай вместе.

Кымнам протянула руку и, набрав пригоршню теплой воды, брызнула в лицо Чони. Та попыталась увернуться, но Кымнам снова ловко обрызгала ее, и малышка, глядя на это, захохотала. Кымнам еще несколько раз плеснула воды, и вдруг Чони склонила голову.

— Что такое? Вода попала в глаза? Дай-ка погляжу.

Глаза Чони покраснели от подступивших слез.

— Мне страшно. Что, если меня отправят в тюрьму? И тогда я опять расстанусь с Тыль. Боюсь, все это счастье разобьется на осколки. Потому что сейчас я живу, словно в сказочном сне.

— Это что у тебя за сон такой, что аж страх берет?

— Ну, это все словно ненастоящее. То, что я так счастлива. И то, что ничего ужасного со мной не происходит. Все это, бабушка, благодаря вам.

Чони медленно подняла голову и взглянула на Кымнам.

— Просила же, не зови меня так! Ох, не зря говорят: ненужные тревоги только судьбу портят. Тебя же полностью допросили на прошлой неделе. Ты же все им сказала как есть: что ставила печать, ни о чем не ведая. Судьи учтут все обстоятельства. Ну а если вдруг ты действительно отправишься туда, я не оставлю нашу Тыль. Буду все это время заботиться о ней. Так что не переживай. Донт край, окей?[47]

— Но дочка только научилась сидеть. А мне так хочется увидеть, как она встанет и как сделает первые шаги…

— Все ты увидишь. Ну а если даже и нет, велика беда. За всю жизнь еще насмотришься! Ребенку нужна не та мама, что поможет сделать первый шаг, а та, что покажет, как следует идти по жизни. Ты идешь правильной дорогой.

Проливая слезы, Чони ответила:

— Я не хочу, чтобы моя Тыль все время падала. Мне хочется самой научить ее ходить.

— Но падениям тоже нужно учиться. Тогда в следующий раз падать будет уже не так больно. И появится смелость подняться и идти дальше. Разве есть в мире хоть один человек, кто ни разу не падал?

Чони продолжала плакать, и Тыль, глядя на маму с бабушкой, наморщила личико.

— Гляди-ка, ребенок все зеркалит. Ты плачешь — и Тыль тоже. Ведь дети копируют даже наши скрытые от чужих глаз привычки. А вот если ты наберешься смелости, то и Тыль вырастет смелой девочкой. Думай об этом, и все выдержишь. Давай все-таки дождемся суда. Донт ворри, окей?[48]

— Спасибо вам, — попыталась улыбнуться Чони, сдерживая слезы.

В этот момент глядеть на нее было действительно горько.

Чони обмазала кремом лежащую на полотенце дочку, хорошенько увлажнив ее и без того мягкую кожу, после чего приступила к массажу, вращая ее коленки, похожие на две персиковые косточки. Тем временем Кымнам на кухне развела молочную смесь.

— Чони, ты что, поменяла смесь? А ей такое можно? Ты тогда написала, что от других у малышки болит живот, и я не меняла производителя.

— Соврала…

— Что?!

— Только так я могла быть уверена, что вы будете кормить ее качественной, дорогой смесью, — смущенно улыбнулась Чони.

Кымнам с удивлением взглянула на девушку. Вот это да. Как продумано! И кто кого учит жизни… Налив молоко в бутылочку, Кымнам подошла к ним.

— Я покормлю ее, а ты собирайся на курсы.

— Извините. Я непременно отплачу за вашу доброту.

— Отплатит она. Вычту у тебя немного из зарплаты в этом месяце, делов-то. Ой, дак это же уже сегодня! Совсем забыла про зарплату.

Кымнам открыла ящик кухонного гарнитура и достала оттуда конверт.

— Я и так стольким вам обязана, а тут еще зарплата. Даже не знаю, могу ли я ее принять. Спасибо вам.

— Кто трудился, тот должен получить свои честно заработанные. Но я вычла из них за еду и жилье. Ладно бы еще платила тебе кучу денег, а так… Мне только неловко от твоей благодарности.

— Спасибо, — поклонилась Чони и вышла за дверь.

Получив сертификат специалиста по дизайну ногтей, Чони планировала попасть в какой-нибудь небольшой салон и начать принимать клиентов. Теперь она была готова встать на ноги и начать совершенно новую жизнь с дочкой. Заглянув в конверт с зарплатой, Чони вынула оттуда сто девяносто тысяч вон, а затем подумала и вытащила еще десять тысяч.

Выйдя к дороге, она двинулась в сторону улицы, которая вела к университету Сонгюнгван. Оказавшись на месте, она зашла в мотель, где жила вместе с малышкой. У стойки администратора никого не было. Чони подождала несколько минут, но хозяйка не появилась. Тогда девушка просто положила двести тысяч в окошко-полумесяц и вышла из мотеля. Наконец-то она почувствовала облегчение. Этим действием она утешала саму себя, ту, которая ничего не смогла ответить, когда хозяйка мотеля назвала ее нищенкой.

Улыбка заплясала на ее лице. Со спокойной душой Чони направилась на курсы. Рано убегающее за горизонт зимнее солнце окрасило Хэхвадон ярко-оранжевым закатным светом.

Бип-бип.

Сигнал клаксона грузовика прозвучал так мягко, словно Ынсок вложил в него всю свою искренность и уважение.

Чони обернулась.

— Чони!.. — раздалось из открывшегося окна.

— Здравствуйте.

— Сегодня суббота, а вы на занятия? Подбросить? Я уже закончил с доставкой.

Всего какие-то пара фраз, но Ынсок произносил их с паузами, словно каждое слово давалось ему с трудом.

— Нет, спасибо, — на удивление резко оборвала его Чони.

— Грузовик не такой неудобный, каким кажется. Садитесь. У меня тут мандаринки есть. — Сущенно улыбаясь, Ынсок продемонстрировал мандарин.

— Мне пешком гораздо удобнее. Езжайте.

— То… тогда! Может, как закончите… закончите занятия… То есть я хотел сказать, у меня тут еще один заказ на ночную доставку. Поэтому я еще вернусь на Хэхвадон. Может, мне вас обратно довезти? Я вас встре… То есть я просто все равно поеду сюда. Ох, что я несу…

Ынсок схватился за голову и нервно почесал ее.

— Все в порядке. Не нужно.