Улыбнись навсегда (сборник) - Юрий Иосифович Малецкий

полные 630 прогуливали болонок у старых фрау, и знал людей, которые за 450 мыли вредными химическими составами огромные офсетные машины в типографии. Но и в том, и в другом случае занятость на 630-марковой работе не должна была превышать по закону 15 часов в неделю. Значит, по закону я должен был отработать две ночи в неделю по 7.5 часов. Однако старый польский еврей — содержатель отеля — захотел от меня 11 часов — с 8 вечера до 7 утра. Как же, ведь он должен был оплачивать еще мой проезд до Мюнхена и назад, это еще пара сотен. Но главное, он быстро просек, что мне деваться некуда, достаточно было услышать, как я говорю по-немецки, чтобы понять — приличное место таким не светит. И он начал мне вкручивать, что все мы, люди с востока, должны держаться друг за друга, что тут нам никто не поможет, нас никто не поймет, все думают, что мы шушера, а он сразу разглядел во мне приличного человека, и лучше, чем у него, мне нигде не будет, вот я у него подучусь и овладею немецким в рамках сервиса, и со временем, если он увидит мою работу, он мне еще подкинет, а там я огляжусь, и сам решу, куда… И тыры-пыры, я видел его насквозь, но мне и правда с моим немецким не светило ничего, кроме коробок в индустри гебит или плат на Сименсе, у меня почему-то не идет немецкий, слова набираются, как в мешок, я прилично читаю, но как говорить или понимать, что они говорят — я пас; и я согласился, я был рад и тому, вся семья радовалась — папа устроился на работу, папа будет почти как нормальный немец, можно сказать в школе — мой папа портье, не уточняя: ночной, на базисе. Главное — он работает. И вот старый еврейский поляк мне сам звонит из Мюнхена и: «Выходите сегодня, — говорит, — с сегодняшнего вечера я Вас беру, а завтра с утра я приду в отель и подписываем контракт». Я приоделся для первого вечера, для первой брачной ночи — и приехал. Как раз еще тогда начинались дела в Израиле, под дождем на пути между вокзалом и отелем встретилась мне колонна арабов в клетчатых масках, человек 150 с лозунгами: «Евреи, прекратите убивать наших детей», вообще баварцы — народ словоохотливый, в хорошую погоду к ним, наверное, подошел бы кто-нибудь, посочувствовал их нелегкой судьбе или, наоборот, поинтересовался бы — а как они сами по части еврейских детей? считают ли, что пуля — убивает, а взрывчатка просто поднимает на воздух и мягко опускает, баюкая? но шел дождь, осенний унылый дождь, и небольшая кучка наблюдателей вела себя крайне индифферентно. Ну, а я и подавно. Я вошел во двор отеля, поднялся на первый немецкий этаж. Дневной портье должен был сдать мне кассу и показать пару приемов обращения с документацией, автоматами с напитками — и до свиданья. Но он остался посмотреть футбол. В этот день у них рубились «Бавария» и «Боруссия Дортмунд», а такие матчи не пропускают. Все постояльцы гостиницы, находившиеся в ней, сошли с двух этажей в «салон» рядом с моей конторкой — и тут я понял, куда попал. Это не был специальный клоповник-бордель, это было хуже: с тем хотя бы все ясно, его лицо определено и манера обращения с любым гостем, единожды выработанная, не нуждается в лабильности. Тут же кого только не было: немцев-шоферов с севера, пары скинхедов из бывшей ГДР, гастарбайтеров румынского и боснийского типа. Одна молодая и на вид приличная женщина привела к себе африканца, на вечерок, в номер на четырех женщин, из которых трое отлучились и могли вернуться в любую минуту; так что она спешила им насладиться, не знаю почему, но было совершенно ясно, что она не работает за деньги, а пригласила просто предаться любви, ведь, говорят, африканцы в этом деле лучше всех, совмещают поступательно-возвратное движение с вращательным, было видно, что он ей желанен, но он выскочил из номера, чтобы посмотреть матч, она тянула его назад, а он по-негритянски ласково отбивался, еще бы, такой футбол бывает не каждый день, а баб сколько хочешь. Я сидел с умным видом, в клетчатом дорогом пиджаке и очках и читал 2-й том «Истории итальянского искусства» Джулио Карло Аргана, через пару дней предстояла поездка в Верону и Венецию, и мне пришла идея за небольшие деньги уговорить шофера заехать по дороге в Виченцу и сделать по ней блиц-рундфарт, автопробег по достопримечательностям минут на 20–30, это был бы подарок не публике, а мне, но потом публика бы поняла, что и ей тоже, и была бы только благодарна. Некоторые вещи надо сначала увидеть. Аппетит приходит во время еды. И вот я читал о городе, сплошь и вокруг застроенном Андреа Палладио, сидя в месте, более всего походившем на гостиницу города Печоры в далекие советские времена (какая длинная жизнь у Летучих Голландцев, ползучих гадов, проклятых всеми, кого и не знаешь, всегда неизвестно за что, всегда за дело), с дощатым полом, покосившимися дверями, не было только тараканов, зато удобства были в коридоре, одни на весь этаж, а в славных Печорах Псковской области, по крайней мере, в каждом номере была ванна, хотя бы и с отключенной горячей водой, но холодная-то была, и туалет был свой, и все за рубль тридцать в сутки, как сейчас помню; я читал одним глазом, а вторым наблюдал за порядком. Мне было сказано — если кто будет нарушать, мешать остальным спать ночью громким разговором, надо только авторитетно сказать: «Прошу о понимании и соблюдении порядка», — и это должно помочь на 90 %, но если и это не поможет, надо чуть повысив голос, но столь же авторитетно сказать: «Па-прашу не нарушать, иначе…», — и приподнять бровь в направлении телефона. На самом деле полицию следует вызывать только в самых крайних случаях (хозяину этого безупречного заведения она тоже была нужна, как палка в колесе), а таких не будет. Одна только бровь их сразу остановит, до такой степени здесь каждый знает — с баварской полицией шутки плохи, даже когда твои документы в относительном порядке, а у многих здесь особого порядка в документах не водилось. Но пока что никто спать не собирался, чтобы ему помешать, все смотрели футбол, святое дело, кто-нибудь быстро выбегал, я открывал ему дверцу холодильника, он брал бутылку холодного пива или мерзавчик шнапса и убегал к футболу, а