Черный снег - Алексей Кабанов

Перед самой покупкой магнитофона в газете «Комсомольская правда» вышла статья, я до сих пор её храню, «Рагу из синей птицы». Там рассказывалось о запрещённой группе «Машина времени» и их подпольных концертах. Они выступали в шнурках от ботинках заместо галстуков. Конечно, я хотел услышать, о чём поют эти ребята.

Я был поражен скрытым смыслом их песен, училка по литературе научила искать его везде. К новому году «Поворот» играли на всех танцах. Мы дергались с высоко поднятыми руками:

Вот новый поворот, и мотор ревёт, что он нам несёт.

Это был новый поворот в наших жизнях.

Самое интересное, в момент, когда я пишу эти строки, спустя сорок лет,

Макаревич снова в опаое. Вот такой вот парадокс бывает в нашей жизни. Опять восхваляют Сталина, скоро начнут оправдывать репрессии. Но в то время тема сталинизма была уже под запретом. Хрушевская оттепель миновала.

Вечером я с магнитофоном в руках, орущим на полную катушку, пошел на Заводскую. Там собирались на брёвнах около дома Димы Ванина. Он выносил радиоприемник «Альпинист 412», и мы слушали радиохулиганов. Часто к нам на велике с гитарой за спиной приезжал Волк. И пел их вживую. У него был гнусавый голос, да и песни все были какие-то жалостливые. Играл он довольно неплохо. Он был постарше нас и уже пришел с армии.

Конечно, тот вечер был моим, все разглядывали маг. Я записывал потихоньку разговоры, и мы потом долго смеялись. Это было счастливое время. Лето после девятого класса выдалось боевым. Но сначала произошло неординарное событие, которое тоже врезалось в память.

Подгоренская тетка Валя Стакан набралась в очередной раз и отрубилась в

Засеке. Она уже давно была помойной бабой. Валялась везде, и цена ее была – стакан. А после стакана она вообще ничего не стоила. Была в лёгкой доступности из-за своего невменяемого состояния. Часто валялась по помойкам, и желающих на нее не было.

А тут отрубилась она прямо в Засеке около лунной дороги. И тут, как назло, вышел на нее Бортник со своей гоп-компанией. Было там чего или нет, только раздели они ее и стали бычки в нее втыкать. Валя только мычала да отмахивалась, как от мух надоедливых. А потом воткнули ей пустую бутылку прямо туда, и горлышко втянуло в себя матку, присосалось, как банка, что ставят во время простуды. Пацаны хотели вынуть, а никак. Дернули посильнее, Валя дико заорала и, вскочив, придерживая бутылку рукой, голая пошла к переезду. Там дежурная, увидев сей концерт, вызвала милицию.

И поехали пацаны по нехорошей статье на зону.

Берег остался без своего главаря, и мы их прибрали к своим рукам. Такое уже было при Слоне, тогда тоже Бережные ходили под нами. Количество бойцов у нас возросло, и мы стали задавать темп в городе. Ни одна моталка не проходила без нашего участия. Гагаринские стали с нами считаться, и образовался союз двух районов. Один раз, помню, прибыли мы в Берёзки. Это был новый район с многоэтажными, в целых пять этажей, домами. У них тогда не было короля района, и там был полный бардак. Нас было много, Гагарка, Берег и Мазань. Мы собрали всех пацанов в их районе, что смогли, на стадионе и поставили над ними старшего. Одного из хорошо знакомого нашим блатным пацана. Заодно заключили тройственный союз и договорились идти на Заречку, которая тогда держала союз вместе с Ясенскими. Место драки было обговорено заранее.

В тот день мы собрались каждый в своем районе, потом соединились около Центрального рынка и пошли на Заречку. Подойдя к мосту, наши вожаки решили сосчитать толпу. Они, как вожди, собрались в круг и мысленно всех посчитав, огласили цифру. Собралось семьдесят два человека. Это было впервые в нашем городе. Толпа постояла и двинулась переходить мост на зареченскую сторону. Когда до противоположного берега оставалось совсем чуть-чуть, из ближайших кустов вышло несколько человек. А на краю берега вдруг выросла огромная толпа. Ясенки и Заречка тоже собрались. От них отделился один человек с ружьём, он поднял его и выстрелил поверх наших голов. Все дружно заорали, и в ответ полетели «вставки». В нас тоже они полетели. Над городом звенел салют, почище чем на 9 мая. И тут со стороны города послышался вой сирен. Это были милиция. Видно, их кто-то предупредил. Тут был и их автобус «Синеглазка», и два бобика. Милиция тоже подтянула все свои силы. Зареченские, завидя их, кинулись удирать вдоль берега, мы за ними. Две толпы перемешались. Милиция ехали сзади с мигалками и воем двух пожарных машин. Продумали всё, гады, шли с подкреплением.

Я с Шахтером и тремя зареченскими пацанами сквозь кусты пробрались к реке. И благополучно переплыв ее, мы все вместе пошли стрелять курить, так как свои сигареты промокли. Вот так вот враги через пять минут становились друзьями.

Я завел дневник и стал писать в нем:

Ходил сегодня к Игорю. Проговорили с ним до четырех утра. Это мой двоюродный брат и близкий друг. Он живёт в Заречке, самом враждебном для нас районе. Я к нему часто хожу с ночевкой. Он живет отдельно от родителей на веранде. Она утеплена, там есть печка, и он ее топит дровами. Эту комнату оборудовал его отец, мой дядя, для своей слепой матери, моей бабушки.

У Игоря есть магнитофон катушечный и гитара. Я приходил к нему записывать концерт новой группы, называется «Воскресенье».

Группа офигенная, их песни по смыслу глубже, чем «Машина времени». Игорь завел рыбок. Они живут в круглом аквариуме, ему его купил отец. Он дал мне трех мальков от гуппешки. Вырастут и будут размножаться, и у меня будут рыбки. Мать ругалась за рыбок. Говорила, что я не буду за ними ухаживать. А отец сказал:

–Никаких аквариумов. Не надо в доме вонять. Видел я, как Игорь ухаживает, дома дышать нечем, хуже, чем из помойного ведра.

Я пустил мальков в банку. Налил им свежей воды и накормил крошками хлеба.

Довольные рыбки плавали и ели. На утро они сдохли.

Сегодня ходил к Игорю с ночевкой, он сделал радиопередатчик. Я хочу тоже сделать такой. Для этого нужна специальная диодная лампа, магнитофон и радиоприемник. У меня все есть, а лампу мне обещал достать Игорь. Всю ночь мы