Мир! Дружба! Жвачка! Не спеши взрослеть - Юлианна Перова

– Федя, слушай, давай я, может быть, лучше приглашу рабочих? – брезгливо осматривая и ковыряя пальцем клей, поинтересовалась женщина. – Они правда вот это все очень быстро доделают. Потому что невозможно. Три месяца.

– Не-не-не, – деловито возразил Федор, пытаясь прикрепить обои как можно выше, хотя ростом не отличался, скорее – размером вширь. И вообще он гораздо больше подходил для кабинета в НИИ, чем для домашних дел. – Не, Надюш, я сам. Дело чести.

– Тогда поторопись, хорошо, месье д’Артаньян? – хмыкнула женщина. – А то как-то не очень похоже на Версаль.

– Чё это? – огорчился Федор.

– А ты что, не видишь? – Надежда обвела широким жестом комнату и поморщилась. – Все неровно, все висит.

– Надь, ты не понимаешь, – попытался объяснить жене Федор. – У меня здесь четко по рисунку. Ну а вот это я потом аккуратненько чик-чик-чик ножичком пройдусь – и готово.

Спор прервал неожиданный звонок в дверь. Надежда дотянулась до замка и повернула ключ. За дверью стоял оперативник. Женщина напряглась, приобняв подошедшую к ней Вику. Опять Санька во что-то вляпался? Когда уже трудный возраст закончится?

– Надежда Санна. Здравия желаю. – Милиционер взял под козырек и протянул постановление. – Решил лично вас уведомить. Дело о пропаже Александра Волкова официально закрыто. И… Ваш брат признан погибшим, – добавил он, смерив суровым взглядом выглянувших на шум Федора и Саньку.

Федор машинально взял бумагу, даже в нее не посмотрев. Все молчали, не глядя друг на друга – были в шоке.

Наконец тишину нарушил тоненький голос Вики:

– Мам? А это значит, что дядя Алик все-таки умер? – Плечи девочки задрожали, она с трудом сдерживала слезы.

Надежда опомнилась.

– Нет-нет-нет! – негромко обращаясь к самой себе, заговорила она. – Не умер. – Она выдернула постановление из рук застывшего в шоке мужа, повернулась к милиционеру и сунула ему бумагу. – Он не умер. И тело не найдено. Раз тело не найдено – я вас очень прошу, не надо нам пихать вот эти вот бумажки. Хорошо?

– Но ведь процедура такая. Понимаете? – спокойно возразил оперативник. – Все обстоятельства дают основания предположить, что он погиб. Так что…

– Так что он не умер, – закончила за него фразу женщина, захлопнув дверь перед носом удивленного гостя.

Наступила напряженная тишина.

– Мам, если дядя Алик жив, то почему он к нам не приходит? – тихонько спросила Вика, переводя взгляд с одного члена семьи на другого. – Он что, нас больше не любит?

– Он нас очень любит. – Надежда погладила растрепанную русую головку, успокаивая скорее себя, чем дочь. – И обязательно придет. Пойдем, я тебе «Фанты» налью.

– О, давай! – оживилась Вика. – А когда он придет?

Отец и сын переглянулись, когда Надежда увела дочь на кухню.

– Может, все-таки расскажем ей? – спросил Санька громким шепотом.

– Нет. Нет, – вполголоса возразил Федор, покосившись на дверь: не слушают ли их. – Я тебя очень прошу. Мы не будем травмировать маму. Надежда умирает последней. Извини за тавтологию.

Санька вздохнул… и не стал спорить.

* * *

Санька и Вовка пылили по дороге, вдоль высокого забора. Вовка с удовольствием жевал бутерброд.

– Докторская! – хвалил довольный приятель с набитым ртом. Он питал слабость к колбасным изделиям. – Райское наслаждение! Я те говорю. Блин, матуха у тебя, конечно, зачет. Новая русская, считай. Зря ты у нее на карманные расходы не берешь.

– Мы сами заработаем, – решительно заявил Санька.

Ребята остановились возле дерева и дружно задрали головы, высматривая в листве третьего товарища – бледного темноволосого, немного чудного ботана Илюшу, который оборудовал среди ветвей наблюдательный пункт. Все дело в том, что именно за забором скрывалась его любовь – дочь директора местного завода, статная не по годам девица со странной прической и не менее странным характером. По слухам, она увлекалась чтением тех же книг, что и сам Илюша, потому и одевалась, и вела себя слегка чудаковато – по мнению остальных жителей города.

Парень через бинокль следил за собравшейся во дворе семьей: крупным седеющим мужчиной с властным лицом, его молодой брюнеткой-женой и симпатичной старшей дочерью, своей «пассией».

– Илюх! – крикнул Вовка. – Илюх, опять ты за своей вымышленной телкой шпионишь.

– Следопыты Эриадора не шпионят, они наблюдают, – важно поправил Илюша ничего не понимающим товарищам.

– Илюх, тебе бы поменьше Толкина своего читать, – с укором покачал головой Санька. Книжки – это хорошо, но не когда от них крышу сносит начисто. И ладно бы они еще реальные были, а то сказочки непонятные!

– Я учусь любить на расстоянии, – пояснил Илюша, спускаясь с дерева.

– Илюх, для того чтобы любить на расстоянии, нужна пися чуть подлиннее, – некрасиво заржал Вовка, заслужив неодобрительные взгляды ребят.

– Так – все. Пошли, на работу опоздаем! – поторопил Санька. Он не любил пустой болтовни, а когда из-за нее страдали дела – тем более.

Приятели направились к складу, Илюша с тоской оглянулся на забор, поправил непослушные темные волосы и поспешил следом.

– А чё, Женька к нам надолго возвращается? – с наигранным равнодушием спросил Вовка.

– Не знаю, – пожал плечами Санька. – Написала, что едет.

– Ну, Сань, красава! – Вовка одобрительно хлопнул друга по спине. – Теперь ты тоже мужиком станешь. Я-то понятно – каждый день с гимнастками кувыркаюсь. Вон даже у Илюхи телка есть.

– Да ладно, он придумал, – отмахнулся Санька. Если у их чокнутого друга и есть девушка, то она из книжки. – У нее даже имени нет.

– У нее есть имя. Галадриэль, – обиженно возразил догнавший друзей Илюша.

– Чё? – недоуменно поморщился Вовка и снова заржал. – Голая дрель?!

– Галадриэль, – невозмутимо поправил Илюша. – Моя эльфийская принцесса. Она как раз в том доме живет.

– Да. Да, да, Илюх, – саркастически закивал Вовка. – Мы тебе верим, ты, главное, – не переживай. А то у тебя кровь опять носом пойдет.

В этот момент отец Вовки, Михаил, окликнул ребят, и пришлось временно прервать разговор.

– Мужчины! Погнали!

Михаил – немолодой и худой как жердь мужчина – от выпивки и тяжелой работы выглядевший старше своих лет, взял из кузова грузовика арбуз и перебросил Саньке. Тот передал его Вовке, ну а Вовка – Илюше.

За первыми арбузом последовал второй, третий, пятый… Получился простенький разгрузочный конвейер.

Выходило не всегда удачно: иногда кто-нибудь (часто – мечтатель-Илюша) отвлекался, мог проворонить «передачу», и тогда арбуз с хрустом валился на асфальт, разбиваясь и разбрызгивая сочную мякоть.

– Щас арбузы разгрузим – на эти бабки цветы Женьке куплю. Потом, ну, вечером в «Чародейку» свожу. Ну или чё-нить такое, – мечтал Санька, передавая другу очередной полосатый плод.

– И ты чё,