Современный индийский рассказ - Читра Мудгал
Сигареты Шамбхави в ее присутствии тоже никогда не курила. Хотя, действительно, она видела, что в комнате у нее стоит изящная пепельница.
Так тогда и подумала. Оторвалась от семьи девочка – вот и распустилась. Живет одна в большом городе, сказать и то трудно, когда и чего она тут наберется.
Что касается Диву, то и сама она, и господин Патхак неизменно старались, чтобы их единственная дочь никогда не чувствовала себя одинокой в Дели – вдали от семьи в Гвалиоре. Когда Диву училась в Институте технологии менеджмента в Газиябаде на степень магистра делового администрирования, она и тогда своих забот о дочери не оставляла. Теперь же вся родня ее упрекала: «Зачем отправляете девочку одну в Дели? Если уж так надо ей там работать, оставили бы все тут, купили квартиру там. Анируддха ведь теперь нет!»
Сколько они спорили, сколько объясняли, что все те мечты, которые они лелеяли для сына, теперь неразрывно связаны для них с жизненным успехом дочери! Они и так всю жизнь на Диву положили. А из Гвалиора зачем им уезжать? Базар в двух шагах, а из дома куда ни оборотись, кругом все свои. Только крикни, помощи попроси, все, переполошившись, на пороге уже стоят.
Диву так и не перезвонила, и она почла за лучшее позвонить сама. А то душа не на месте, – как вслепую тычется в стенку…
– Да-а-а, мама! Говори, что такое? – в голосе слышалось нетерпение. Диву, наверное, не одна.
Самой-то ей о чем разговоры разговаривать? Это дочь ей подкинула повод тревожиться.
– Послушай, то, о чем ты рассказывала, может, это просто недоразумение?
– Недоразумение?!
– Ну, я хочу сказать, просто тебе спать неудобно, когда рядом подруга?
До ее слуха донесся звук, будто Диву прищелкнула языком, сетуя на ее непонятливость.
– Оставь, мама, я уже не такая наивная, чтобы… не догадаться, чего ей надо.
Тюфяку на их простенькой кровати уже 36 лет. Еще к свадьбе заказывали хлопком набить. Хлопок слежался. Пора отдать взбить заново. Сколько еще откладывать это дело? Надо будет купить толстой ткани с каймой на чехол, тогда и отдать тюфяк в набивку.
С ее стороны даже плотнее слежался. Спина болеть стала. Тюфяк-то, вообще, не такой плохой, но сейчас что-то никак не улечься удобно. А вчера на нем так хорошо заснула после полудня.
Поднявшись с постели, она включила свет. Темноты, кроме как в ночное время, она не выносила… Вышла и постояла на веранде. Того и гляди заморосит. По всем признакам – давно собирается. Хотела уже вернуться в дом, но, передумав, оперлась о перила. Перила тронешь – шатаются. Даже если попробовать сбить их покрепче – все равно не поможет. Придется совсем их снимать и заново ставить. Анируддх и Диву детьми такие скачки на них устраивали!
«Полно, ни к чему дурному Диву близко не подойдет!» – одернула себя она. Какой толк ей беспокоиться? Дети теперь сами умеют справляться со своими заботами. И старшим это надо понять. А то прибавляем без надобности себе тревог! Надо побороть беспокойство. Патхак когда придет – тогда придет. Она может сделать чаю и для себя. Глупая привычка у Патхака. Не может носить мобильный телефон в кармане. Насилу Диву его уговорила, чтобы телефон купили, – и все равно не может. Правда, сама она тоже телефон носит в сумке.
На господина Патхака полагаться нельзя. Что как придет и с порога потребует себе к чаю пирожков – пакора? В такую пасмурную погоду ему часто бывает в охотку поесть пакора. И Диву тоже, как отец, – страсть как их любит. Сейчас жалуется. В Дели никто и не потрудится замешать кляр на гороховой муке. Соды в тесто добавляют и пекут. А она любит, когда они на гороховой муке приготовлены.
В Дели тоже, поди, небо все в облаках!
Полтора месяца спустя Диву по телефону сообщила новость.
В квартале по соседству с прежним местожительством она сняла маленькую квартирку с двумя спальнями. Уже внесла аванс.
Услышав об арендной плате в 18 тыс. рупий в месяц, она потеряла дар речи.
Месяц назад Диву заявила: она уже предупредила хозяина прежней квартиры, что больше не намерена жить в такой обстановке. А четвертую девушку в квартиру пусть сам ищет или предоставит это трем оставшимся, как хочет. Проблема была в том, чтобы снять жилье недалеко от площади IFFCO. Оттуда ее вместе с двумя другими сотрудниками по утрам забирала служебная машина.
– А… Шамбхави никаких сцен не устраивала? – не удержалась она от вопроса.
– Боится, видно, что поплатится.
– Как же поплатится?
– А так, как я ей устрою!
– Позавчера кто-то мне звонил и прервал связь после моего «Алло!» Не знаю, почему-то мне тогда показалось, что это была Шамбхави…
– Может, и она; как раз позавчера она мне сказала, выходя из дому, – мол, мама твоя что-то вспомнилась…
– Я тогда подумала, может, мне ей позвонить…
– Мама, ну о чем тебе с ней говорить? Идиотка и скандалистка!
Она даже не успела возразить, Диву уже дала отбой. Эта манера дочери ее раздражала.
– Одно дело прервать телефонный разговор, когда с кем-нибудь поругаешься, поспоришь, но отказываться выслушать возражения на свои замечания – это уже нахальство.
– В чем тут нахальство? – рассмеялся господин Патхак. Явно хотел ее поддеть. – Дочка сама ума набралась, хватит засыпать ее ворохом поучений. Если говорит, что Шамбхави скандалистка, значит, так и есть.
– Мне вот не показалось…
– Может, тогда она такой не была, – теперь стала.
Она разозлилась. Как он не понимает! В голосе прозвучало раздражение:
– В Дели даже мать четверых детей побоится одна выйти из дому. Ладно, не способна терпеть ничьих выходок. Не можешь жить с этими девочками – так не живи! Поселилась бы на пансионе в какой-нибудь приличной семье!
– Зато ей не придется никого рядом с собой терпеть. Это ее дело. И не вижу ничего плохого в этой идее. Мы теперь постоянно будем к ней приезжать.
– Мы и так к ней то и дело ездим.
– Это разные вещи! Теперь сможем приехать, когда душа пожелает; и пожить можем у дочки.
… Ей вспомнилось недавнее.
Диву едва только сдала экзамены на степень магистра, еще и вещи не забрала из общежития, а ей уже предложили место в одной американской компании по разработке программного обеспечения с окладом 350 тыс. рупий в год. Хотя установили целый год испытательного срока. У
