Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка - София Волгина
Костас, впрочем, как и многие краснополянцы, очень тяжело воспринял «освобождение от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу» первого секретаря партийной организации Краснодарского края Медунова Сергея Федоровича. Костас лично его знал, не раз беседовал с ним на своей пасеке, которую Медунов посещал вместе с членами своей команды, а также с сочинскими руководителями как, например, Воронковым, замом горисполкома, которого Костас тоже хорошо знал. Он до сих пор не мог успокоиться и понять, как могли такого хозяйственника, как Медунов сковырнуть. Конечно, коррупция, взяточничество, теневая экономика все это было в крае. А где этого не было? Но нигде руководители краев и областей не сделали столько для народа, сколько сделал Медунов в Краснодарском крае. Чего стоит одно то, что он настоял объединить Адлерский и Лазаревские районы и образовать единое курортное пространство – Большой Сочи, протянувшийся на сто сорок пять километров по Черноморскому побережью. В мире больше таких аналогичных курортных городов нет. Но убрали человека, нет его теперь, и все проглотили эту горькую пилюлю. Никто не возмутился, не забеспокоился, привычно считая, что там наверху, небось, знают, что делают. Видимо, все-таки было за что убрать его. А как же иначе… У нас же самое справедливое правосудие…
– Говорят, однако, этот кэгэбешник, Юрий Владимирович Андропов, серьезно болен, – заметил Костас. – Он постоянно лечится в «Красных Камнях» на Ставрополье, он ведь оттуда родом.
– Да, я тоже слышал, что-то с почками у него, – отозвался Крупицын.
– Да вы что? – удивился гость из Киева. – Он же не старый…
– Ну-ну, не помирать же он собрался, – успокоил его Костас, – лечится для профилактики. Не бойся, еще успеем получить от него по загривку, как получил наш Медунов ни за что, ни про что. В голосе Костаса слышалась обида, за человека, по его мнению, заслуживающего другой судьбы.
Марица поддержала мужа:
– Да, Сергей Федорович Медунов – человек! Как могли его из партии исключить, опозорить, снять с работы, я не знаю. Приплели ему незаконную торговлю черной икрой в банках из-под селедки. Выдумают же! Я никогда не поверю, что он враг народа!
– Сестра, Костас, ну чего вы на такие серьезные темы разговоры ведете? Что у вас за застолье, как партсобрание? Праздник сегодня или не праздник? – громкоголосо зашумела Марфа. – А, ну-ка Савва, где твоя гармонь, сыграй что-нибудь веселое, чтоб душа запела.
Харлампий забренчал на своей кеменже, чтоб угодить своей жене. Костас обиженно поджал губы, но пластинку сменил и даже запел дуэтом с Марфой. Хозяин дома, обладатель красивого голоса, если появлялась хоть малая возможность попеть, то пел вдохновенно и всегда лучше других.
Захмелевший Савва тоже подхватил баян. Понеслись голосистые песни и веселые пляски. Гости топали ногами, надрывали глотки. Очень веселыми оказались киевляне, благодаря им не смолкал смех, все сыпали шутками да прибаутками. Из вчерашних гостей не приехала только чета Владимировых. Виноградов приехал без жены и через час уехал.
У Марицы заметно поубавился блеск в глазах и выглядела она не так, как вчера. Может быть потому, что сменила свое шикарное платье на другое, да и устала обслуживать гостей.
Савва был нарасхват: одни хотели с ним говорить о политике, другие просили его сыграть на баяне, третьи тянули станцевать. Когда наступил вечер первого января, второго дня гулянья, у Саввы испортилось настроение: пора было ехать домой.
«И почему не дают людям отдохнуть неделю?» Так не хотелось уезжать, опять к себе в серую неуютную комнату, перегороженную фанерной перегородкой, правда, недавно покрашенной Зинаидой в белый цвет.
– Савва, Зина, приезжайте к нам на Рождество, – услышал он голос Марицы, когда они садились в машину Костаса поспеть на последний рейсовый автобус, – мы с Костасом будем очень рады вам. Провожать она не могла: в гостях у них оставалось человек пять.
– Спасибо, Марица, обязательно приедем седьмого января, – ответила Зинаида, – огромное спасибо за прием. Не знаю, как Савва, но мне никогда не приходилось так хорошо отпраздновать Новый Год. Спасибо вам! – повторила она сердечно.
– Я очень рада. Спасибо и вам, что приехали.
Марица по очереди обняла сначала Зину, потом Савву.
– Так вот и приезжайте почаще, если нравится, – вставил Костас.
– До свидания, Марица… Приедем на Рождество, сам Бог велит приехать, – коротко прощался Савва, садясь следом за Зинаидой в красный «Москвич». – Пока, до встречи!
Машина Костаса двинулась, Марица помахала рукой. Отъезжая, Савва оглянулся, запоминая последние мгновения прощания. Он всегда так делал, чтоб потом легче было вспоминать ее.
Кто бы мог подумать, что это была их последняя встреча?
На следующий день, ярким солнечным январским утром, лежа в постели Савва с удовольствием вспоминал в деталях новогоднюю ночь у Мавриди. Вдруг вспомнил, что, разыскивая Марицу вместе с полковником Коханом, нашел ее в комнате, но не одну, а с этим пчеловодом Владимировым, который стоял слишком близко к ней. «Что они там делали? – у Саввы сразу же прошло все его полусонное состояние. – Не решали же они там производственные вопросы… И, как он сразу не смекнул, что к чему. Простофиля! Правильно Ирини говорила – простофиля…»
Сердце резко кольнуло. Савва схватился за грудь, потер ее. Боль не проходила. Толкнул в бок Зинаиду, попросил валокордина.
Выпив лекарство, он немного успокоился и пришел в себя. Хорошо, что на работу во вторую смену. Неужели Марица ведет любовные игры сразу с несколькими мужчинами? Савва попытался напрячься, вспомнить детали того вечера.
В голове носились мысли о подлых женщинах, которые ведут двойную игру. Нет, его бывшая, то бишь – Ирини, точно на такое не способна!
Он силился вспомнить не было ли
