Книжная лавка фонарщика - Софи Остин

— Кажется, он не в восторге от того, что мы будем работать вместе.

Мистер Мортон засмеялся:

— А мне кажется, он не в восторге от того, что ему вообще придется работать, милая. Парень он хороший, вот только ленивый. Приятно видеть, что хоть кому-то удалось наконец дать ему пинка.

— Вы серьезно говорили, что работа останется тому, кто продаст больше книг?

— Абсолютно серьезно, мисс Ситон, — сказал он, хлопая ее по плечу. — Однако мне стоит напомнить вам, что у Уильяма за плечами десяток лет опыта — у вас же такого нет, так что на вашем месте я бы поработал над своей методикой продаж. А теперь, если вы меня извините, меня ждет очень важная почта. — И он стал подниматься в мезонин, бормоча под нос что-то вроде: — О боже, опять какой-то бальзам от облысения. Как по мне, так лучше бы они сделали бальзам, который распутает мне волосы.

Оставшись одна, Эвелин впервые за, как ей казалось, несколько часов, глубоко вдохнула и разгладила руками юбку. Работу она не потеряет. Ей всего-то и нужно, что продать больше книг, чем Уильям, и очаровать посетителей.

Разве сложно?

Глава 18

Как оказалось, сложно, потому что к концу недели Эвелин так и не продала ни единой книги. «Даже постоянным покупателям!» — смеялся Уильям; и в пятницу вечером, перед тем как переступить порог Портхейвен-Хауса, она ощущала себя весьма подавленно.

Пока не увидела мать: ее отсутствующее выражение лица и блуждающий взгляд. На мгновение ей показалось, что сейчас она отчитает ее за то, что каждый день дочь уходит из дома слишком рано, а возвращается поздно, но, заметив, как бледна ее кожа и как предательски трясутся пальцы, Эвелин поняла, что мать вернулась к своей старой привычке вставать в обед и пытаться привести себя в чувства колоссальным количеством чая.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — начала Сесилия, помогая Эвелин расстегнуть плащ. — Но перед этим я хочу, чтобы ты знала, что я сделала это из наилучших побуждений.

Эвелин перестала расстегивать пуговицы, во рту у нее внезапно стало сухо.

— Мама…

— Я уверена, потом ты скажешь мне «спасибо», — поспешила сказать Сесилия. — Я связалась с тем добрым господином из твоей бальной книжки.

Эвелин не сразу поняла, о чем она вообще говорит.

— С мистером Моррисом? Натаниэлем?

— Да! С мистером Моррисом, американцем. Ты знаешь, по одной только манере письма он показался мне совершенно очаровательным.

Эвелин повесила плащ на вешалку.

— Мама, зачем вы написали Натаниэлю? И как вы ему написали? У него же нет постоянного адреса в Йорке.

— Это правда, его семья, судя по всему, родом из места под названием Массачусетс. Ты знала, что у них свое издательство? Письмо туда я, разумеется, послать не могла, так что я написала леди Вайолет. Все-таки именно она единственная не оставляла мои письма без ответа, ведь у нее очень, очень доброе сердце. Я спросила у нее о мистере Моррисе, и она передала ему мое письмо, а он написал мне в ответ тем же способом! — Ее мать сдвинула брови. — Она тебе не рассказывала?

— Нет, — осторожно произнесла Эвелин. Она и забыла, что ее мать переписывается с леди Вайолет. Это было… опасно. Однако, предположила она, если бы леди Вайолет сказала матери что-то лишнее, она бы уже об этом знала. — Но мама, зачем вы написали Натаниэлю?

— Потому что сама ты и пальцем не пошевелишь, дорогая, а иногда нужно делать первый шаг. И это сработало! Он хочет поужинать с нами обеими, когда в следующий раз будет в Йорке.

Эвелин щипнула себя за переносицу:

— А вам не приходило в голову поинтересоваться, захочу ли я идти на ужин с ним?

— О, разумеется, захочешь, — ответила Сесилия, размахивая руками прямо у нее перед носом. — Ты молодая женщина, он молодой мужчина. Этим вы и должны заниматься! Смотреть друг на друга при свете свечей…

— А романтическую атмосферу за столом будет создавать моя мать, — буркнула Эвелин.

— Как знать, может, вы и правда друг другу приглянетесь.

Эвелин нахмурилась:

— Вы думаете, раз он согласился из жалости со мной станцевать, то захочет на мне жениться?

— Ничего такого я не говорила. — Сесилия отвернулась и пошла по длинному коридору, но не в утреннюю гостиную, как сперва предположила Эвелин, а на кухню. Войдя за ней, Эвелин увидела на столе столько морковки, что ей можно было бы накормить целое стадо оголодавших ослов. Какая-то ее часть была еще даже не очищена, а какая-то — уже нарезана. — Давай просто сходим с этим человеком на ужин. Вот и всё.

Эвелин скрестила на груди руки:

— Вот и всё? Серьезно?

— Пока да. — Сесилия едва заметно ей улыбнулась. — А потом, если так случится, что ты в него влюбишься и все мои подруги, которые перестали отвечать на мои письма, увидят нас во всем великолепии на вашей роскошной свадьбе и захотят снова принять нас в свое общество…

Эвелин вздохнула:

— Мама.

— …тогда это будет просто приятный бонус! А теперь иди и умойся перед ужином. Тетушка Клара не хочет нанимать кухарку, так что я взяла все в свои руки.

Пытаясь как-то ослабить все нарастающее в голове напряжение, Эвелин потерла себе пальцами лоб. Логика ее матери была настолько нездорова, что она даже не знала, с чего начать. Поэтому вместо того, чтобы пытаться с ней спорить, она сказала:

— Что вы такое готовите, на что может потребоваться столько морковки?

— Суп, полагаю, — ответила мать. — Я планирую просто ее варить, пока она не станет мягкой и можно будет глотать ее не жуя.

Эвелин поморщилась:

— Я думала, ужин должен дарить чувство покоя и удовлетворения.

— Он и подарит мне покой и удовлетворение, потому что, увидев все это, тетушка Клара точно пересмотрит свое решение насчет кухарки, — весело ответила мать. — Иди уже умывайся.

В тишине своей комнаты Эвелин плеснула себе воды в лицо и провела ладонями по щекам. Она не хотела идти с Натаниэлем на ужин. Не могло быть сомнений, что леди Вайолет передала ему письмо матери только ради того, чтобы его прочитать, а потом рассказать всему своему курятнику, что она была права и что мать Эвелин выискивает ей мужа — и что Эвелин занимается тем же.

Их искаженные лица в желтом мерцании свечей так и стояли у нее перед глазами, как и помнился приторный запах свисающих с потолка цветов.

«У вас не осталось ни гроша, мисс Ситон? А что?.. Вы впустили лису в курятник… Поэтому ваша