Встретимся в музее - Энн Янгсон
Тем временем Эдвард уже нашел тех, кто заменит Василия и Мэри, и даже сейчас, глядя в окно, я вижу, как их таскают по двору туда-сюда мой муж и сын Тэм, показывая, как устроена ферма. На самом деле это вовсе не обязательно. На место Василия мы взяли Грегора, еще одного литовца и не просто друга, а, по-моему, еще и двоюродного брата Василия. Он всегда оказывался рядом, когда требовалась еще одна пара рук, был шафером на свадьбе и очень похож на Василия, такой же темноволосый и молчаливый, только чаще улыбается и за работой тихонько напевает себе под нос. Мне, конечно, будет не хватать Василия, но греет мысль, что теперь я буду чаще видеть Грегора с ящиком для инструментов и стремянкой.
Чего ни в коем случае нельзя сказать о женщине, которая после отъезда Мэри будет выполнять обязанности бухгалтера. Ее зовут Дафна Тригг, по возрасту она ближе ко мне, чем к Мэри, и совершенно не похожа ни на одну из нас. Взять ее на место Мэри было более чем разумно, ведь она с марта месяца ведет наши основные дела, с тех пор как дочка начала подготовку к свадьбе, так что вводить ее в курс дела тоже нет необходимости. Мэри не хотела, чтобы ее место заняла Дафна, ведь той, по мнению дочери, не хватает компетенции. Мэри говорит, она очень средний бухгалтер, мол, будет делать ошибки, из-за этого у ревизоров станут возникать вопросы по отчетности, а значит, нас ждут дополнительные расходы. Я тоже не хотела, чтобы выбор пал на Дафну, потому что, в отличие от Мэри, Василия и Грегора, эта женщина редко думает, прежде чем открыть рот. К тому же она смотрится совершенно неуместно на фоне слаженно работающей фермы, где все заточено исключительно под выполнение насущных задач, где все быстро передвигаются в рабочей одежде и обуви, а о чистоте никто особенно не заботится. Дафна же дама пышная и вся такая немного розовая. Конечно, она не всегда носит розовые наряды, а волосы и вовсе красит в цвет бронзы, но у меня она все равно почему-то ассоциируется с чем-то розовым. Кажется, у нее нет ни резиновых сапог, ни хотя бы ботинок на шнуровке с толстой подошвой, которой не страшна была бы наша грязь. Однако к решению принять ее на работу это все не имеет никакого отношения (да и то, что я тут Вам рассказала, слишком пристрастно и незначительно, чтобы вообще принимать это в расчет). Мы запустили процесс оформления Дафны в обход возражений Мэри, потому что она была готова сразу приступить к обязанностям. Кроме того, Эдвард говорит, так мы делаем доброе дело, потому что муж Дафны, партнер Эдварда по гольфу, в прошлом году умер, и бедняжке в новом статусе вдовы нужны средства к существованию и достойное занятие. Подозреваю, решение принять ее на работу кажется ему правильным еще и потому, что, как и Грегор, она обойдется нам дешево (по крайней мере, на первый взгляд).
Меня очень успокаивает мысль о горах. Жду Вашего ответа.
С любовью,
Тина
Силькеборг
18 сентября
Дорогая Тина,
я читал Ваше описание ткани, не вскрывая упаковку из оберточной бумаги, в которую Вы вложили лоскуток. Благодаря этому описанию, у меня сложилось представление о том, что внутри. Я достал лоскут из портфеля на работе и оставил на столе, а сам ушел по делам. По возвращении я застал в кабинете коллегу, она указала мне на кусочек ткани и спросила, что я собираюсь с ним делать. Для чего это? Я ответил, что не буду с ним делать совершенно ничего. Этот лоскут ни для чего не нужен. Просто лоскуток, и все. Коллега сказала, что ей не нравится рисунок, и это меня не удивило. Предполагаю, ее дом, как и мой, сильно отличается от Вашего, если я правильно понял Ваши слова. Хочу рассказать Вам про свой дом.
Это дом очень простой конструкции, который был построен около сорока лет назад. Несколько больших и просторных комнат. На первом этаже кухня, столовая и гостиная. На втором – спальни и ванные комнаты. Все стены выкрашены в белый. У меня нет занавесок, только жалюзи. В гостиной перед камином стоит большой мягкий диван и несколько стульев пожестче, выполненных в форме яйца. Классический датский дизайн. Освещение довольно яркое, центральная люстра тоже работы известного датского дизайнера. Во многих домах, где мне приходилось бывать, есть такие же люстры в форме подвешенного вниз головой бутона с раскрывающимися лепестками. В доме есть и несколько напольных ламп, напоминающих ивы, которые склоняются к пруду и пускают огоньки по его поверхности. (Перечитал написанное и заметил, что выбираю природные образы для описания рукотворных предметов.) Полы у меня деревянные, есть несколько ковров. В столовой стол и стулья черного дерева. У стены под лестницей стоит мой письменный стол, за которым я сейчас сижу лицом к стене и пишу это письмо. Есть еще книжный шкаф, журнальный столик и один такой объемный предмет мебели, в котором я храню все, что плохо лежит, подальше от глаз людских. Не знаю, как его назвать. Все кругом приятно глазу, спокойно и безмятежно. С тем же успехом это мог бы быть дом любого из моих соседей. На всяких горизонтальных поверхностях, в книжном шкафу, на подоконниках и прочих предметах мебели стоят рамки с фотографиями, и это тоже, по-моему, весьма типично. Остальные вещицы принадлежат Биргитт. Она решила сохранить именно их среди всех найденных ею предметов, она принесла их домой и поставила на видное место. Все остальное из того, что я описал,