Город М - Александра Натарова

– Фото почетче бы… – изучая фотографию, произнес он.

– Да на кой ляд, ты много таких мальчишек знаешь? – Дерсу глянул на Владимира, и тот потупился. – Прости, это я… м-мать, от нервов! Вдруг правда твой мальчишка?

Дерсу молчал. Тогда, отлежавшись после инцидента с отцом мальчика – удар у него был сильный, спина ныла несколько дней, – старик отправился на поиски. Но никто из бродяг и дворников не видел, куда ушли мужчина и мальчик с седыми волосами. Он не смирился. Старался не думать о плохом, но раз за разом к нему являлись образы, как пьяница-отец зашибает сына в очередном приступе ярости. И с каждым прошедшим днем отгонять от себя эти мысли было все труднее.

– Как думаешь, кто ищет? Ты вроде говорил, они сами по себе были, – нарушил череду мыслей старика Владимир.

– Никто в этом мире не сам по себе, у кого-нибудь всегда есть кто-то другой, – ответил Дерсу, вглядываясь в оставленный под объявлением телефонный номер.

13

Я думал, что Собрание превращало Театр в балаган. Выяснилось, что по сравнению с той ночью, когда Зеркальный Дом обратился в стеклянную пыль, а мы огромной кучей завалились в Театр, Собрание было просто посиделкой в библиотеке. Наш парк был относительно ближайшим убежищем к Зеркальному Дому, так что там собрались все. Театр гудел как улей. Общий зал превратился во временный госпиталь. Не раненые фоци помогали тем, кто в этом нуждался. А в помощи нуждались в основном хунды. Фоци с трудом добирались до их ран сквозь пыльные слои одежды. Вагаю досталось больше всех – у него была сломана рука, разбита голова, лицо и плечи были изрезаны так, что кровь, смешавшись с бетонной пылью, сделала его кожу темно-бордовой. Он был похож на древнего охотника, обмазанного ритуальной краской для удачной охоты. С ним возилась Эбернетта. Пыталась возиться.

– Да оставь ты меня, женщина, само заживет! – пытался увернуться от ее рук глава хундов.

– Перестаньте вести себя как ребенок! – топнула ногой Эбернетта, сжимая в руках бутылку и вату. – Вы выполнили свой долг, дайте мне выполнить мой!

Вагай что-то пробубнил в ответ, но все же позволил обработать раны.

На радость всем, Путевода не ранило. Раксакаль, которой наконец перевязали руку, повела его в ванную. В подвалах Театра удобно разместилась деревянная бадья, которую там же можно было заполнить дождевой водой. Раксакаль подогрела воду в ведрах на буржуйке, наивно полагая, что Путевод сам залезет в бадью, но не тут-то было. Путевод решил, что его хотят утопить, и вырывался как мог. Но Раксакаль такие мелочи не могли остановить. Она потратила час, но все же заставила мальчишку помыться. Другие шушу с Путей принесли ему чистую одежду – джинсы и старомодную рубашку с широкими рукавами. Лично Барон попросил ее передать.

– Я хранил эту рубаху для наследника, но с сыном как-то не задалось… – неловко улыбнулся он. – Пусть ее носит другой достойный юноша!

Путевод стал выглядеть гораздо приличнее. Лицо порозовело, за слоем грязи даже обнаружились бледные веснушки.

– Его надо спать положить. Столько потрясений, да и поздно, – заметила Гретта.

Но вот с этим возникла проблема. Коек в Театре и так было немного, а сегодня в нем буквально не было свободного угла – Хранители заняли даже кухню. Я уловил на себе многозначительный взгляд Линды и с ужасом осознал: свободное место было только у меня в комнате. Я пользовался своим положением и жил один.

– Плохая идея. – Сволочью казаться не хотелось, но идея ночевать в одной комнате с ребенком повергала меня в ужас.

– Каравакс, пожалуйста. Это временно, – вздохнула Линда, спорить она явно была не готова.

Пришлось согласиться. Мы с Горацием отыскали среди декораций раскладушку – раму с рядами мелких пружин, покрытых равномерным слоем ржавчины.

– Это для Путевода?

Гретта посмотрела на раскладушку с такой тоской, что я понял: она для меня.

Я перекинул на раму свое одеяло, Гретта перестелила постель, собрала по Театру несколько пледов. Пока она суетилась в моей комнате, я сидел на перилах балюстрады, курил в окно и думал, что в принципе не так уж все и плохо. Куда делся тот странный Чужак, говоривший от лица Теневых, еще предстояло выяснить, но главное – Путевод был с нами, а значит, остальное – сущие мелочи. И с ночевкой как-нибудь разберусь, надеялся я, от усталости меня просто выключит. Но как только Гретта ушла, я запаниковал. Как снять ботинки? Как улечься спать? Как вообще заснуть? Простейшие действия вдруг стали чем-то непомерно сложным. Путевод молча наблюдал за мной. Вид у него был уставший, но почему-то он не ложился.

– Ну… спать, что ли, будем? – Я попытался как-то разрядить обстановку и вдруг вспомнил об одной важной детали: – Слушай, ты как относишься к тому, чтобы оставить свет? Я обычно не выключаю.

– Было бы очень здорово! – оживился Путевод.

Я с облегчением выдохнул. Возможно, и тут все было не так уж и плохо. Я сел на раскладушку – та издала натужный скрип.

– Как бы не сложиться пополам во сне! – усмехнулся я.

Путевод улыбнулся, но улыбка быстро пропала. Сегодняшний вечер не мог его не измучить, ясное дело. Мне показалось, что надо поговорить с ним об этом.

– Слушай, – начал я, – такой бардак случается далеко не всегда. Просто случайность, постарайся об этом не думать.

Путевод покачал головой – то ли мне не верил, то ли я не угадал его мысли.

– Это ведь из-за меня, да? – Путевод посмотрел так пронзительно, что я не выдержал его взгляд и посмотрел в сторону.

– Нет. Ты чего! С чего ты взял? – сказал я стене.

– Он пришел из-за меня. И я думаю, что знаю его.

– Чужака?

Я даже подвинулся ближе к краю раскладушки и чуть было не потерял баланс. Уперся ногами в пол, раскладушка качнулась вперед, встретила сопротивление и громко грохнула обратно на пол. Путевод вздрогнул.

– Прости, так что там с этим парнем?

Но Путевод только снова покачал головой.

– Возможно, мне показалось. Этот был старше, что ли…

– Старше? В смысле?

Но Путевод уже не хотел говорить – уткнулся носом в подушку.

Я мысленно обматерил себя. Спугнул. Можно было, конечно, настоять, но, учитывая, сколько всего парень пережил, наверное, не стоило. И я не решился.

– Эй, кем бы он ни был, мы тебя ему не отдадим. Ты в полной безопасности, слово краи. – Я согнул указательный палец.

Путевод усмехнулся, будто поверив.

– Спокойной ночи!

Когда Путевод уже вовсю сопел на своей