Человек, который любил детей - Кристина Стед

– Если нос Джо вымочить в рассоле, получится большой кусок бекона, – сказал Сэм. Бонни, обладательница вздернутого носа, зашлась смехом, так что слезы на глазах выступили. – Но Луи тебя перещеголяет, – продолжал Сэм. Луи улыбнулась себе под нос.

– Чепуха! – весело вскричала Джо. – Большой нос – признак широкой натуры. В любом случае, Луи, ты не переживай! Будь как я. Пусть у тебя будет большой нос.

– Большой нос – гарантия сильной простуды, – заметила Бонни.

– Большой нос – значит, большие легкие, – провозгласил Сэм. С чванливым видом он вдохнул полной грудью и с шумом выдохнул. – А большие легкие – это зычный голос. А зычный голос проникает в сердца сограждан даже без радио. Так что, друзья, обладатель большого носа имеет гораздо больше шансов стать Рузвельтом, нежели тот, у кого нос маленький. Например, я очень рад, что у меня нос, а не кнопка, как у Безумного Цыпы из нашего департамента. Тот только и может, что гнусавить через свой обрубок. – Сэм передразнил визгливый голос Крейвена Дея – немолодого служащего из Бюро рыбных ресурсов, которого коллеги прозвали Безумным Цыпой. Высокий, сутулый, раздражительный, этот вечный чиновник находился на пороге своего пятидесятилетия и с каждым годом становился все более эксцентричным. Сэм в департаменте был известен под прозвищем Сэм Льстивый. У детей глаза блестели от волнения. Они готовы были сколько угодно слушать о бухгалтере Безумном Цыпе или Сварливом Этти (мистер Джордж Этсон), еще одном бухгалтере, а также о Доходяге, Финике, Грязном Джеке, Слюнтяе Смите, Известке Хохнене и Алфавитном Дэвисе (Скиннер, Финиган, Джон Робак, Бертран Смит, Макс Хохнен и Эй. Би. Си. Дэвис). Это все были сослуживцы Сэма из разных отделений департамента и все занимали более низкие должности, чем он. Меньший интерес представляли Моголы, боссы. Рангом они были выше Сэма и имели более респектабельные имена: мистер Верджен, мистер Дж. Каппи Ларбалестьер, мистер Мерфи. У мистера Верджена были три дочери-красавицы, все три носили фамилию Верджен (по словам Сэма). Они гуляли по саду среди роз, давали приемы, у каждой был домашний питомец – персидский котенок. Сэм обожал всех троих. Обожал Айрис, Пенелопу и Мейзи Верджен и однажды в субботу во время послеполуденного чая сочинил о них песенку следующего содержания:

Я в восхищении от Айрис,

В восторге я от Пенелопы,

Ну а от Мейзи – без ума.

И детям не было нужды рваться на представления о Панче и Джуди, ибо их талантливый одержимый отец заменял собой целый театр. Он кривлялся, тараторил, горбился, бранился и крикливо жаловался, лебезил и пресмыкался, пародируя Безумного Цыпу, разговаривая с уборщиком-негром, разговаривая с Сэмом. Ну и цирк у них там был в департаменте! Если детям, когда Сэм брал их с собой на работу, случалось увидеть кого-то из этих комичных удивительных персонажей, они прыскали от смеха или пожирали это чудо глазами. Вот он, Безумный Цыпа! А вон Грязный Джек. И самое поразительное, что Безумный Цыпа и впрямь сутулился, а у Грязного Джека пиджак был засаленный и на галстуке темнели пятна от супа. Правда, в деле Безумного Цыпу они не видели: свои прогнозы относительно победителей скачек на ипподроме в Боуи, которые он составлял на основании наблюдения за звездами и зодиакальных гороскопов, а также предсказания по поводу зарплат, завещаний и исхода тяжб Безумный Цыпа делал в тиши своего кабинета, сидя на маленьком офисном табурете, или же в стенах своего далекого бунгало в Хайатсвилле. Но теперь о нем выяснилось нечто новенькое.

– На днях Безумный Цыпа обратился в Министерство сельского хозяйства с просьбой дать ему клопа.

– Сэмюэль! – воскликнула Джо. Остальные хором радостно загикали.

– Но такового в наличии не нашлось, и он поручил поймать клопа одному из курьеров. Тот отправился в отель «У Скинни» на 13-й улице, где и поймал оного, прежде получив в глаз. Курьер доставил клопа Безумному Цыпе. Тот поместил насекомое в коробочку из-под конфет «Сен-Сен», на хлопчатобумажную ткань, пропитанную борной кислотой, и отнес домой…

– В качестве питомца! Вот это да! – охнула Бонни, упав на стул.

– Нет, он выпустил клопа из отверстия в коробочке и посадил на свое старое пальто. Хозяйка бунгало, увидев насекомое, выселила Цыпу из его комнаты, даже не потребовав плату за жилье. Таким образом он сэкономил на арендной плате за целую неделю!

– Сэмюэль! Тебе должно быть стыдно! – пожурила брата Джо.

– Почему ты не плачешь? Я не вижу твоих слез! – возопил Сэм.

Слабо улыбнувшись, Джо повернулась к пианино, шмыгнула носом, принимая спокойный, сосредоточенный вид, и ударила по клавишам.

– И что он сделал с клопом, о-ля-ля? – допытывалась Бонни.

– Съел его, – предположил Эрни.

– Женил его, – ответил Сэм. – Нашел ему жену.

– Ну да, чтобы устроить дурдом, одного клопа мало – нужно целых два, – бросила Джо, тихо наигрывая на пианино песенку «Божья коровка, божья коровка, улетай домой».

– Тише, дети,– сказал Сэм.– Все думаем и слушаем: Джо немного поиграет нам – музыку.– Он снова развалился на диване, глядя в потолок. Бонни отбивала носком ритм, смущенно раскачиваясь на пятках,– готова была в любую минуту указать сестре на ошибку. Наконец, когда Джо заиграла «Венгерский марш»[36], она не выдержала:

– Джо, прости, но мне кажется, ты давно не упражнялась! Не в том темпе играешь. С темпом у тебя всегда были нелады. Под метроном нужно музицировать.

– Что-о! – взревела Джо. – Да как ты смеешь?! Я каждый будний день играю в школе и для своего удовольствия – по субботам. Миссис Огден всегда говорит, что ей нравится музыка, которая несется во двор из моей квартиры. Вот еще глупости! – Она заиграла громче и быстрее.

– Джо, дай я покажу, как играть этот фрагмент, – настаивала Бонни. – Не будь такой упрямой!

– Упрямой! Что-о?! – возмутилась Джо. – Чушь! Упрямство мне несвойственно! Тебе просто не терпится сесть за пианино. Только что ты в этом понимаешь? Ты вообще играть не умеешь. И не раздражай меня! Я всю ночь глаз не сомкнула. Того и гляди голова разболится. Ты действуешь мне на нервы. – Джо отвернулась и снова заиграла, делая еще больше ошибок. – Видишь, из-за тебя совсем сбилась! – гневно бросила она Бонни.

– Ну, конечно, ты ведь у нас вне всякой критики, – съязвила Бонни.

– Дети, давайте потанцуем. Встали в круг! – весело крикнула Джо, демонстративно игнорируя сестру. Она была полна решимости любой ценой усидеть за пианино.

Луи с серьезным видом вышла на середину ковра, чуть приподняла юбки и начала выписывать балетные па с