Суп без фрикаделек - Татьяна Леонтьева

3

А потом я очень долго ничего не знала о Стёпе. Даже Алину не расспрашивала. Через год я уехала с Боровой. Выбросила в мусорный бак все бутылки из-под «Домашнего вина». Туда же отправился так и не распушившийся камыш. Шорты отдала соседкиной дочке. И переехала на набережную реки Пряжки в квартиру-студию.

Там я прожила ещё полгода. Однажды ко мне заглянула Алина и засиделась допоздна. Обычно она уезжала при дневном свете, потому что боялась ходить по темноте.

Меня Стёпка заберёт, ему по пути, – пояснила она.

– О! – сказала я и машинально повторила: – Стёпка заберёт.

К этому времени Стёпа мне снился гораздо реже, с периодичностью раз в два месяца. Я бралась записывать эти сны, но когда тетрадь стала слишком пухлой, забросила.

Я пошла на кухню делать бутерброды, чтобы Алина не заметила моего румянца.

– Он пройдёт в квартиру?

– Ну наверное! Говорит, что везёт нам две бутылки настоящего вина. Он же директор винзавода…

Вместо того чтобы поддерживать беседу, я издавала в кухне какие-то бессмысленные звуки.

Стёпа как всегда спешил. Оглядел обстановку. Выставил бутылки на стол.

Я сидела и чувствовала каждый мускул на своём лице. Мне казалось, что все мои покровы предательски меня выдают. Что я краснею или бледнею. Или потею. Что если не задрожат руки, то задрожит голос.

Но что-то во мне восставало против такого положения вещей. Есть у меня гордость или нет у меня гордости, в конце-то концов?

И я пыталась как ни в чём не бывало вести разговор.

– Где работаешь, Стёп? Алинка говорит, директором вроде?

– Да… – махнул Стёпка рукой. – Да на винзаводе.

– Давно?

Стёпа задумался.

– Да не помню… Месяца… месяцев…

Он сбился.

– Стёп, – помогла ему Алина, – полтора года ты там работаешь. Ты же сразу туда устроился, как я из Анапы вернулась. Помнишь?

– Так а ты в Анапу разве не этим летом ездила?

Я не поверила своим ушам. У меня по лицу разлилась идиотическая улыбка.

– Стёпа, – сказала я пытливо, – Алина была в Анапе полтора года назад. Когда мы с тобой на озёра ездили. Ты помнишь, как мы с тобой на озёра ездили?

– Ну конечно помню, – завёлся Стёпка. – Но это разве не прошедшим летом было?

– Стёпа, это позапрошлым, по-за-прош-лым было летом, – простонала я.

Даже Алина уставилась на брата, вытаращив глаза.

– Ты чё, Стёп? Совсем заработался?

И вот с тех пор он уже мне ни разу больше не приснился. Ни разу. Честное слово.

Измена

Светка Бабурина если и звонит, то в первом часу ночи. Я её понимаю: Гоша на работе, она сидит одна, распустив всех своих учеников, и допивает третий бокал. И думает: «Что ж такое, будто мне и поговорить не с кем. Есть же в Питере душевные люди!» И набирает мой, например, номер.

– Танечкин, здорова!

А я, например, тоже допиваю, четвёртый. И думаю: «Ну вот, есть же ещё приличные люди в Москве, которые обо мне иногда вспоминают!»

– В Москву не собираешься? – спрашивает Светка.

Собираюсь ли я в Москву? Да я уже несколько лет не ездила в Москву просто так. Всё проездом или в командировке. А раньше мы собирались в Москву с полпинка. Я звонила Алине и говорила: «Не пора ли навестить москвичей?» «Поехали». И через час мы уже были на вокзале, брали билеты в кассе, а не по Интернету там какому-нибудь заказывали заранее. И москвичей предупреждали за два часа до вторжения. И не надо было никого оповещать за неделю, чтобы они смогли внести нас в свои ежедневники или органайзеры. И не надо было на работе отпрашиваться. Мол, не будет меня в городе в выходные, можно я уеду из города на выходные, а? Мы же не будем работать в воскресенье? Правда?

– Танечкин, приезжай в гости, – говорит Светка.

– А приеду! – вдруг решаю я. Приеду, и гори она, работа, синим пламенем. Я приеду в Москву просто так. К Светке в гости!

И вот я выхожу на Ленинградском вокзале. И даже странно. Не надо никуда бежать, я могу так неспешно искать нужную станцию на карте, праздно разглядывать людей в метро. На улице первый снежок, можно гулять, мёрзнуть, а потом греться за чашечкой чая. Можно будет сходить в Третьяковскую галерею. И так целых два дня!

Светка меня встречает у выхода с эскалатора:

– Танечкин, только давай позавтракаем не дома, а в кафе.

Я мысленно прикидываю, на сколько мне хватит наличности. До вечера, думаю, дотяну. И соглашаюсь.

Светка не москвичка, как и я не петербуржанка. Когда-то она приехала из Кемерова и выучилась на философа в Большом, как у нас выражаются, университете. Пыталась в Питере найти работу, но едва сводила концы с концами – и перебралась в Москву. И стала репетитором русского языка и литературы.

Светка настоящая красавица. Русская такая красавица, портрет её видится не иначе как на фоне просторов нашей Родины: поля там, луга – и Светка в сарафане. В венке из одуванчиков, жуёт колосок, льняные волосы небрежно рассыпаны по плечам.

Высокая, как модель. Однажды она даже прошлась по подиуму как ни в чём не бывало. Заглянула в какой-то клуб на вечеринку. Оказалось, что это показ мод от Ирины Пивоваровой. Пивоварова носилась между гримёркой и сценой, наткнулась на Светку и возмутилась: «А вы, девушка, чего стоите без дела? А ну-ка одеваться!» И потащила Светку за кулисы. «Через жопу! – кричала Пивоварова. – Сколько раз можно повторять: платье надевается через жопу!»

Но это не самая весёлая история про Бабурину. Самая весёлая история про неё – это как Светка сходила замуж. Один молодой человек предложил ей руку и сердце. Светка согласилась, но накануне свадьбы так разволновалась, что выпила бутылочку пива. Волнение не проходило, и она выпила ещё. И так продолжалось до часа регистрации. Когда жених ввёл невесту в зал, Светка запнулась за порог и упала. Тётенька-регистратор сделала вид, что не заметила конфуза. Но Светка, пройдя несколько шагов, опять запнулась и опять упала. Тогда тётенька спросила:

– А ваша невеста вообще понимает, что она сейчас делает?

Жених заверил, что понимает, и их расписали. Выйдя из загса, Светка воскликнула: «Эх, жизнь не заладилась!» – и пустилась от мужа наутёк. Муж отправился домой осмыслять произошедшее, а Светка бежала, покуда хватило сил, и наконец остановилась перед кладбищенской стеной. Перемахнула бетонный забор и утро после