Черная метель - Элисон Стайн
– Подъем, скоро завтрак!
Мне и так было тошно, а от жизнерадостного тона сестры стало еще противней. Захотелось прикрикнуть на нее: «Не будет никакого завтрака, если мы с мамой его не приготовим!»
Застонав, я вылезла из постели. Не глядя натянула одежду. Выйдя на кухню, даже не посмотрела на мать. Механически потыкала кочергой в печные угли и высыпала овсяные хлопья в большую кастрюлю, которую мама уже наполнила водой. Драгоценной водой. Я вспомнила те времена, когда она была повсюду – когда она затопила наш город. Вспомнилось, как я гуляла по лесам Огайо, как капли дождя и росы падали с веток деревьев, если их задеть, как ботинки вязли в весенней грязи. Тогда я и не подозревала, что буду скучать по всему этому. Так много простой и доступной воды.
Мама заваривала кофе. Я повернулась в ее сторону, чтобы взять деревянную ложку, и мы с ней столкнулись в тесной полутьме.
Я пробормотала извинения, а мама протянула руку и ласково придержала меня за плечо.
– Прости меня, – сказала она.
Взгляд у нее был усталый; по этой или по какой-то другой причине она не смотрела мне в глаза.
– За что простить?
– Я не знала… что ты познакомилась со столькими людьми. Что у тебя появились друзья. Жаль, что ты не можешь быть с ними.
– А почему не могу?
– Тея… – Она отпустила мою руку. – Твоему отцу нужно, чтобы ты его слушалась. Он должен знать, что вы с сестрой дома, в безопасности.
– Есть и другие безопасные места… мэм.
Думаю, она услышала последнее слово – так я обращалась к ней только в состоянии крайнего раздражения. Интонацию она, должно быть, тоже уловила; у нее-то со слухом все в порядке. Но она уже занялась чем-то другим. Ведь на ферме полно дел. Ими можно заниматься бесконечно и прикрываться ими, как щитом.
Так я и сделала. Я приготовила завтрак, старательно не обращая внимания на отца, когда он пришел поесть. Это было довольно легко, поскольку он старательно не обращал внимания на меня. Потом я убрала со стола. Когда все было прибрано, мама уехала на работу, а мне пора было помочь Амелии с учебой.
– Давай ты поучишь меня языку глухонемых, – попросила она.
Отец был в поле. Мама на работе; что она скажет Луизе? Что скажут Рэй и Сэм, когда придут в кафе и увидят, что меня там нет? И никаких объяснений или извинений с моей стороны, никакой возможности поговорить с ними, связаться и объяснить ситуацию. В сотый раз я пожалела, что у меня нет телефона.
– Я не знаю языка глухонемых, – ответила я Амелии.
– Немножко же знаешь…
– Вообще-то, мы должны заниматься уроками… – Я заглянула в оставленное мамой пособие: «Приключения в домашнем обучении!» В названии был восклицательный знак, как будто кому-нибудь могло быть интересно читать эту тонкую, серую, выцветшую книгу. Я посмотрела год издания: 1992.
В таких же пособиях я хранила свои письма друзьям, зная, что не смогу их отправить, да и писала я их главным образом самой себе. Я перестала это делать, возобновив переписку с Элли по электронной почте. Но теперь я вновь не могла ей ответить.
– Научи меня чему-нибудь, что может мне пригодиться, – не отставала Амелия.
– Тебе могут пригодиться дроби, – ответила я. – В кулинарии язык глухонемых тебе не пригодится.
– Пригодится.
– Чтобы общаться со мной?
– Например, с тобой.
Было раннее утро. Мама уехала на весь день, а отец раньше, чем через час, в дом не вернется. Я достала книгу из тайника.
Знаки, которые казались важными мне: любовь, парень, подруга, сестра.
Знаки, которые заинтересовали Амелию: собака, сестра, конфета, курица.
– Не понимаю, почему мама с папой скрывали это от тебя, – сказала Амелия, когда я, наконец, уговорила ее закрыть книгу, и мы спрятали ее обратно под дом.
– Не знаю… – Я отступила на шаг, проверяя, не торчит ли краешек книги из тайника. – Может быть, они сами не знали, как лучше. Они думали, что это правильно – заставлять меня внимательно слушать, читать по губам и стараться быть такой, как все остальные.
– Но ты не такая, как все.
В школьном автобусе я иногда слышала, как мое имя произносят за спиной громким шепотом и смеются. Задолго до того, как Эмили, Фрэнки, Джун и Изабель бросили меня, учителя перестали вызывать меня читать что-нибудь вслух в классе, а в группы и команды меня брали в последнюю очередь.
Проходя по коридору, я часто слышала странный шум: видимо, кто-то за моей спиной передразнивал меня, изображал мое замешательство и то, как я постоянно переспрашиваю: «Что?». Вряд ли Амелия помнила те времена, она была еще маленькой.
– Да, в школе было не очень приятно.
– Дети – отстой, – сказала Амелия, которая сама еще не вышла из детского возраста. Я невольно улыбнулась.
– Чем теперь займемся? Математикой?
– Думаю, надо сделать перерыв.
Я старалась не показывать ей своего огорчения из-за того, что меня оставили дома. Я старалась не расстраивать сестру, превратить все это в игру. Но досада переполняла меня, и из-за этого я делала все медленно, притворялась, подыгрывала маленькой сестренке, уступив ей инициативу. Мысленно я была далеко от дома – с Рэем, мы ехали по грунтовой дороге, держась за руки. Я беседовала с Хелен о свете, а с Гасом – о погоде. Я ела сэндвич, сидя в кузове пикапа.
Я должна была присутствовать, участвовать, составлять компанию Амелии, которая бегала по ферме с намерением показать мне, что нового случилось в жизни кур. Но в душе я чувствовала себя покинутой и одинокой. Сэм, наверное, уже отправился объезжать Долину. Интересно, Элмер сейчас спит в библиотеке или дописывает очередную главу? Что почувствовала Луиза, узнав, что я не смогу ей больше помогать? Я представила, как она бродит одна по пустому кафе, словно привидение. Семья ее оставила. А теперь и я.
«Я сама во всем виновата», – подумала я. Я была слишком неосторожна, почти каждый день встречалась с Рэем и Сэмом, таила слишком многое и думала, что секреты никогда не раскроют.
Как могла, я изображала интерес к тем небольшим усовершенствованиям, которые произвела в курятнике Амелия: соорудила для его обитателей пандусы и огородила участок территории для защиты от ястребов. Но тут сестра посмотрела на меня с подозрением, так плотно сжав свои тонкие губы, что их стало почти не видно. Я заставила себя слушать, что она
