Письма с острова - Татьяна Борисовна Бонч-Осмоловская

Катерина остановила девушку и попросила принести масляное пирожное. Катя была высокая и стройная, с колючими злыми глазами. Она не беспокоилась о фигуре. Она мне нравилась. Это было наше второе свидание, и я не рассчитывал закончить его в постели. Сейчас было время развлекать и завлекать ее.

Но я не знал, о чем говорить с ней и, зацепившись за быстрый ряд мыслей: пирожное – фигура – толстяк, стал рассказывать, как на прошлой неделе к нам на кафедру пришел парнишка с большими проблемами с весом. Он едва окончил школу и устроился к нам, дожидаясь повестки. Одноклассники наверняка смеялись над ним, а он улыбался, как идиот, всем и всегда. Он убирал волосы в хвост и носил свитер с оленями, обтягивающий сферу его живота, как скорлупа гигантского хитинового существа, только что выучившегося ходить на двух ногах и кое-как разговаривать.

Марина тут же привлекла его к подготовке утренника. Мы устраивали утренник, для детей сотрудников факультета, и Марина вызвалась отвечать за праздник. Она всюду вызывалась, с тех пор как выскочила из декрета, едва дочери исполнилось три месяца. Боялась потерять работу. Изо всех сил демонстрировала, что будет вкалывать больше всех, что готова на все: презентацию подготовить – пожалуйста, утренник провести – она первая.

Я лично не возражал, чтобы кто-то взвалил на себя большую долю общественной работы. Иначе меня опять привлекли бы на полную катушку. Конечно же, меня все равно привлекли. Они знали, что я свободен в эти дни – зачеты я принял, отпустил студентов готовиться к сессии. Сам расслаблялся, и детей не водил по елкам и музеям, своих детей у меня не было.

Я поглядел на Катю. Девушки любят, когда парни рассказывают им про детей. Даже чайлдфри девушки. Считают, это значит, у нас серьезные намерения. Я никогда не забывал упомянуть о будущей семье, жене, детях. Пусть ничего из этого у меня сейчас нет, но я задумываюсь над такими вопросами. Со мной можно их обсудить.

Однако Катя погрузилась в пирожное и, казалось, вовсе не слушала меня. Я повторил:

– Я бы хотел, чтобы старший был мальчиком. Защитником родины. А потом – две девочки.

У Марины, кстати, была девочка. Она притащила ее на утренник, розовый конверт, пристегнутый к груди матери. Еще и в сказочное представление ее записала. На самом деле, настоящего младенца вытащила на сцену!

Мы ведь не просто так позвали детей на утренник, мы показывали им рождественскую сказку о патриотизме и дружбе. Вначале думали позвать аниматора, конкурсы всякие, забавы. Только за дело взялась Марина, убедила коллег – она устроит рождественское представление. Еще и новенького привлекла, того толстяка с идиотской улыбкой.

Сценарий тоже она писала или они вместе. Так и написали – самое глупое представление из всех глупых корпоративных новогодних представлений, которые я видел. Не знаю даже, о чем они думали, когда сочиняли. Как бы сказать помягче… не получился у них сюжет. Ни патриотизма, ни исторической перспективы. И парень оказался тупой – пришел мутный, невыспавшийся, заготовил себе шпаргалки с текстом, иначе бы не запомнил.

Начиналась их история с того, что Дед Мороз в лесу опускает в гнездо младенца, а Белому Зайчику приказывает позвать Снегурочку, чтобы она – та-дам! – отнесла его Деду Морозу. Младенец изображал Новый год, если кто не понял, поэтому Марина нашила звезды на пеленки.

– Отнесла? – спросила Катя. – Ходила кругом? И это вся сказка?

– Кто их знает, сколько бы они ходили. Но в лесу оказались еще Кикимора с Лешим, слуги Снеговика. Снеговик боялся, что наступит весна и он растает. И он поручил Лешему с Кикиморой разыскать Снегурочку и ее младенца и привести к нему. А он посадит их в ледяной погреб, заморозит, а потом разобьет молотком на ледяные кусочки.

– Ага! – Катя отложила ложку. – Вечер перестает быть томным.

– Утренник, – поправил я ее. – Это я придумал. Я заставил Марину внести интригу в сюжет. Еще пирожное хочешь?

Катя с сомнением посмотрела на тарелку. Потом на трех официанток в красных колпаках, перешептывающихся у двери на кухню. Потом в шелестящую белизну за окном.

– Позже, может быть. Так ты тоже участвовал в представлении?

– У меня была главная роль! Я играл Снеговика. Марина, естественно, изображала Снегурочку. Костюмы мы, кстати, сами себе придумывали.

Я открыл на айпаде фотки с утренника.

– Жуть! Страх и ужас, – восхитилась Катя.

– Ага, – подтвердил я. – Круто получилось. На декорации не смотри, декорации мутота. И лес тут, и пустыня, в пустыне незабудки, ромашки, и башня над ними. Откуда в пустыне башня? Ты смотри на фигуры, на наши лица.

Маску Снеговика я сделал из жестяного ведра с велосипедным отражателем. Под ним – прореха рта в улыбке, как у Джокера. Снегурочка не особенно старалась, она один в один была копия Белоснежки – юбка колоколом, широкий пояс, блестящие волосы, белоснежная кожа, мягкие губы.

Я закрыл айпад.

– Погоди, а Зайчик? Я хочу посмотреть на этого парня.

Она положила руку на мою. Я накрыл ее ладонью, спрятал в раковину своих рук.

– Зайчик на фотках не получился – сплошное размытое пятно. Комок белого пуха. Круглый толстый комок белого пуха. Он все время скакал и метался по сцене. Не получились фотки.

Я подумал еще немного, вспоминая:

– Правда, он стоял спокойно несколько минут, сложив на груди руки, пока Снегурочка пела младенцу колыбельную. Но это была такая колыбельная, мама дорогая! Я едва не заснул. Дети едва не заснули.

– Напой.

Катя не забирала руку.

– Гм… Я не уверен, что помню. Что-то вроде: спи, моя девочка, спи, ветер песком не скрипи, малышку теплее укрой, песенку тихо пропой: спи, моя сладкая, спи, лисичка, спеши по степи узкой укромной тропой, песенку девочке спой: спи, моя рыбонька, спи, птичка, нас в дом пригласи, малышку мою успокой, песню ей тихо пропой: спи, моя сладкая, спи, зайчик, малышку спаси, в норке скорее укрой, песенку крошке пропой…

– Я поняла, – прервала меня Катя. – Сама чуть не заснула. А дальше?

– Дальше? – может, получится сократить прелюдию. – Поедем ко мне?

– Давай посидим здесь, пока метель. Закажешь мне пирожное?

– Конечно, – я показал официантке на пустую тарелку.

– Я спрашивала, что было дальше, у вас на утреннике?

Официантка в гномьем колпаке примчалась с пирожным и унеслась обратно на кухню. Они смотрели оттуда в зал, три пары узких глаз сверкали из темноты.

– Самое веселое началось потом. Хотя не сразу, сначала было скучно. Очень скучно. Снегурочка принялась рассказывать Зайчику сказку про злого царя, который боялся новорожденного младенца, потому что решил,