Несбывшаяся жизнь. Книга 2 - Мария Метлицкая
Казалось, что жизнь понемногу налаживалась.
Тошка обихожен и обласкан, дочка как-никак работает, Мария на ногах. С осени Лизу обещали повысить до заведующей отделением, старая заведующая собиралась на пенсию. А это прибавка к зарплате и, главное, никаких хождений по участку: сиди себе в своем кабинете, подписывай карты и больничные.
Но, как повторяла Лиза, спокойная и размеренная жизнь «не про нас».
Так, временное перемирие с судьбой, передышка, ремиссия.
Так и случилось.
К весне Клава сообщила, что ей нашли жениха. Денег она подкопила, да и замуж пора: деток охота, свое хозяйство… Жених работящий, вовсю готовится – дом строит, хлев для скотины. Родители к свадьбе готовятся, родни-то у них – о-го-го! Свадьбы большие: дня на три, не меньше.
Клава бегала по магазинам, скупала отрезы – крепдешин, поплин, сатин, ситец. Брала мотки шерсти: вязанье зимой – первое дело. Хватала хрусталь: сервизы, вазы, салатницы, рюмки, – куда ж без хрусталя, без хрусталя нищета.
Радостная и возбужденная, Лизу она почему-то ужасно в те дни раздражала. Все перекладывала, пересчитывала, складывала в стопки и чемоданы, по сто раз на дню открывала свои торбы – и опять пересчитывала и перекладывала, будто боялась, что чего-то украли. Квартира была завалена сумками и коробками – ноги бы не переломать. На дворе новый век, а эта девица накупает, укладывает, пересчитывает, бегает менять и снова копошится в своих бесконечных тюках. И правда – хорошо б поскорее уехала!
Всему когда-то приходит конец, но как теперь жить, как справляться?
А тут еще новая беда: совсем плохо стало Еленушке. Так плохо, что и вставать перестала.
Лиза ездила к ней ежедневно, приносила продукты, но та от всего отказывалась – накормить ее было проблемой, сущей мукой. Днями напролет Елена Николаевна лежала в постели и смотрела в потолок.
Лиза теребила ее, пыталась хоть как-то развеселить, расшевелить, рассказывала последние новости, смешные истории про своих больных, но Еленушка не реагировала. А однажды остановила ее:
– Лизок, не трать силы. Мне ничего не интересно и ничего не увлекает. Мне лучше одной, извини. И чтобы тихо было, тихо…
Но Лиза и не думала смиряться. Принесла проигрыватель и кучу пластинок, ставила классическую музыку, когда-то Елена Николаевна любила оперу. В эти минуты она чуть оживала, закрывала глаза, и на ее лице мерцала слабая, чуть заметная улыбка. Под сладкоголосых Вишневскую и Образцову она засыпала. Лиза оставляла на тумбочке стакан молока или чаю, тарелку с бутербродами и печеньем и осторожно, на цыпочках, выходила из комнаты.
А как-то осенило – Еленушку нужно забрать! И как она раньше не догадалась! Конечно, одиночество и депрессия, а здесь, с людьми, да с ребенком, ей станет лучше.
Оставалось одно и самое трудное: уговорить.
И еще, незначительное и нерешающее, и все же. Объявить об этом своим.
Анюта равнодушно пожала плечом: мол, мне-то что!
А вот Мария обиделась.
– Кто она тебе? – сухо спросила. – Посторонний человек. А у тебя дочь, внук, мать, работа. Ну-ну, возьми еще одного инвалида, взвали на себя и тащи! Тащи, пока не рухнешь! Кому она свою квартиру завещала? Племяннице? Пусть племянница и ухаживает! Какая же ты дура, Лиза, – в сердцах сказала Мария.
Ревновала. Она всегда ревновала к Елене Николаевне. Знала, какие задушевные были у них отношения. Она о таких и мечтать не смела.
Но было в ее словах и разумное зерно… Куда поместить Еленушку? Только к себе. Комната большая, но… Да и она, со своей деликатностью, точно откажется – стеснять работающую, устающую Лизу? Нет, ни за что.
Пока подбирала слова, ловила удобный момент, думала, как комнату перегородить – отделить Еленушке угол, сделать удобно, все и решилось.
Жизнь сама распорядилась: Елена ушла.
6
Похороны организовывала Лиза.
Она обзвонила бывших коллег по больнице, соседей и дальних родственников Елены Николаевны, которых, оказалось достаточно. Нашла ту самую племянницу-наследницу, которая переспросила: «Кто? Не поняла – кто скончался?»
И бывшему мужу Елениному позвонила. Он заплакал… Помог устроить и оплатить скромные поминки.
Народу было прилично. И все бы нормально, но в конце возник инцидент.
Та самая племянница-наследница стала требовать ключи от Елениной квартиры, которые были у Лизы.
– Вступите в наследство – тогда и получите, – сурово ответила Лиза и быстрым шагом пошла в метро.
«Сволочь какая, – разъярилась Лиза. – Ключи ей подавайте! Хоть бы раз навестила Елену, привезла хлеб или бутылку молока! А тут ключи, как же, владелица! Ты еще стань владелицей, тогда и погово– рим».
Мария на похороны не поехала, сказала, что ей нездоровится.
«Да уж, характер, – усмехнулась Лиза. – А говорит, что я упрямая, холодная и непрощающая, смешно!»
Чем Еленушка перед ней провинилась, чем обидела? Тем, что, по сути, заняв ее, Мариино, место, опекала, учила, жалела, любила? Ведь и не матерью она стала для Лизы, а учителем, помощницей, наперсницей, старшей подругой.
А вскоре, месяца через полтора – как и бывает, до кучи в один ряд, – пошли разговоры, что дом их будут расселять. Выкупает, мол, какой-то банк – место-то сладкое, дом красивый, с историей, и метро в двух шагах, лучше и не придумать. Ну а если позарился банк, шансы отстоять свои квадратные метры сводятся к нулю.
И все же борьба началась: перепуганные жильцы писали письма в высокие инстанции, собирали подписи. Была создана инициативная группа, которая то и дело проводила собрания, стихийные и запланированные, – и все происходило во дворе, под самыми Лизиными окнами, и гул стоял, как на летном поле.
Пару раз на собрания Лиза сходила, послушала возмущенные вопли, по-английски ушла и больше собраний не посещала. Без толку. Уж если на что глаз положен, если хочется и надо что-то отобрать, не сомневайтесь, вы проиграете. Времена были такие. Или так было всегда?..
Пугали, что никакой переезд оплачиваться не будет, еще чего. Компенсации за недавно сделанный ремонт тоже, – а кто заставлял? Ну и предлагаемые районы вводили центровых жильцов в ступор. От одних названий становилось плохо: Чертаново, Бутово, Выхино, прости господи, и даже Балашиха, что вообще не Москва. А кто может знать, что этим еще взбредет в голову, что будет выгодно? Отселят в Калужскую, скажем, область, – и что ты возразишь? С кем будешь сражаться?
Утешали, что в кубатуре потерь не будет, да и все новое, чистое, светлое. Стеклопакеты, а не дряхлые рассыпающиеся рамы. А лоджии в шесть метров, а современные большущие кухни! Словом, красота, да и только. А воздух,
