Кошка из мастерской - Ён Сомин

Чохи казалась напряженной и постоянно поправляла перед зеркалом свою причёску. Словно пытаясь успокоить её, Хёсок оживлённо сказал:

– Учитель, вы красивая, правда. А если продолжите так делать, волосы, наоборот, потеряют вид. Успокойтесь.

Хёсок, пришедший посмотреть на съёмки, вызвался быть менеджером Чохи и помог ей с причёской.

– Вот, окей! Больше, пожалуйста, не трогайте. Всё отлично.

Чонмин протянула Чохи бутылку с водой и сказала:

– Учитель, пора занять место.

Чохи слабо улыбнулась и пошла к своему месту. Она выглядела почти как обычно, но Чонмин тихонько наблюдала за ней.

Какое-то время назад ей снова написала Ку. Она сказала, что при поддержке Управления образования стала снимать ролики для ютуба, знакомящие аудиторию с представителями разных профессий, и вспомнила, как Чонмин рассказывала ей, что обучалась гончарному мастерству. Она попросила Чонмин узнать, не согласится ли её преподаватель на съёмку.

Поначалу Чохи отказалась. Заметив, что Чонмин оказалась в затруднительном положении, Чохи спросила:

– Чонмин-си, тебе ведь не нравится, что тебя заставили убеждать и упрашивать?

– Да. Если человек говорит, что не хочет, значит, не хочет… За это меня раньше часто ругали старшие коллеги. Они говорили, что задача сценариста – сделать так, чтобы человек согласился сниматься, даже если он говорит, что ему не хочется.

– Мой отказ поставит тебя в неловкое положение?

– Нет! Совсем нет. Это не моя работа, просто попросила бывшая старшая коллега.

Чохи немного подумала и, решив, что это станет хорошим воспоминанием, дала согласие на просьбу. Чонмин чувствовала себя неловко, ведь ей ошибочно казалось, что Чохи из-за неё взяла на себя неприятную обязанность.

Сценарист Ку и продюсер обменялись взглядами.

– Так, хлопните в ладоши. Это станет сигналом к включению камеры.

Чохи хлопнула в ладоши, и съёмка началась. Вопросы были несложные. Как начинают заниматься гончарным делом, радости и печали этой профессии, кому Чохи могла бы порекомендовать эту работу… И как только камера заработала, Чохи утратила свою нервозность и спокойно рассказывала каждую мелочь. Всё в ней, включая расслабленные шутки и жесты, идеально подходило для таких съёмок!

– Она серьёзно? – тихонько сказал подошедший Хёсок.

– Да… Учитывая, как она держится, может, она где-то училась давать интервью?

– Наша учительница была же очень известным мастером керамики. Она периодически давала интервью. Поэтому это для неё привычное дело.

Всё её волнение было притворным. Чонмин высунула язык.

Благодаря навыкам Чохи интервью шло гладко и быстро.

– А теперь последний вопрос. Расскажите о ваших профессиональных планах на будущее.

– Мне нравится учить людей. Поэтому руководить мастерской и встречать учеников для меня огромная радость. Но в будущем я хочу вернуться к созданию предметов искусства. Проводить выставки, как раньше.

– …Снято! Большое спасибо. Вы отлично держались, поэтому мы быстро справились. На этом закончим интервью. Перерыв двадцать минут, а затем начнём съёмки для вставок в передачу.

Сердце Чонмин на мгновение замерло, когда она услышала ответ Чохи. Она хочет вернуться к созданию своих произведений? Означает ли это, что в мастерской «Соё» больше не будет проводиться уроков? А вдруг она согласилась на эту съёмку, чтобы оставить воспоминания об этих временах? Когда она собралась спросить об этом Чохи, Ку преградила ей дорогу. Она предложила Чонмин вместе сходить за кофе. Чонмин почувствовала, что та хочет о чём-то поговорить, и поэтому ей ничего не оставалось делать, как только последовать за Ку.

– Сценарист Ю, как здоровье?

Они возвращались в мастерскую, неся по пакету с кофе, а Ку повернула своё лицо к Чонмин и уставилась на неё, внимательно её разглядывая.

– Что?

– Ты немного набрала вес… Цвет лица улучшился. Тебе, видимо, нужно было уйти с работы, чтобы восстановить здоровье.

Чонмин и сама заметила, что немного поправилась в последнее время. Это был здоровый процесс: её тело возвращалось в свою нормальную форму. Она стала заниматься керамикой и потихоньку начала готовить, из-за этого и набрала.

– А что, сценарист Ку, вы в последнее время не работаете над ТВ-программами? То, что сегодня отсняли, будет выложено только на ютубе.

– О боже, Ю! Это всё оттого, что современная молодёжь не разбирается в трендах… В последнее время ТВ-трансляции заменил ютуб и продажи в прямом эфире, live commerce. Кстати, у тебя нет желания снова со мной поработать? Я сейчас собираюсь официально открыть свой бизнес на ютубе. Небольшой, хочу собрать продюсеров и сценаристов, которые хорошо понимают друг друга.

– А… Спасибо за предложение, но я решила больше не работать в этой сфере, – со смущённым видом сказала Чонмин.

– Случайно, не из-за того раза?.. Мне жаль, что тогда так вышло. Я не встала на твою сторону. Я плохая сонбэ.

Ку добавила, что давно хотела сказать об этом Чонмин. Даже во время многочасовых разговоров по телефону, когда она болтала без умолку, в глубине души ей всё равно было некомфортно.

Чонмин была тронута искренними извинениями коллеги.

– О том случае я давно забыла. Я тоже ничего хорошего не сделала. И на самом деле я хочу заняться кое-чем другим.

– А что ты хочешь делать? Уйти в новостники? В рекламу? Или, может, стать ИТ-разработчиком, сейчас это популярно? Ты ещё молода, в любой момент можешь начать что-то новое.

Ку, как всегда, не смогла скрыть своего любопытства. Если бы Чонмин потребовалось дать ей определение, она бы назвала Ку своей полной противоположностью. Это не означало, что Чонмин не нравилась сценаристка Ку. Ответ давался с трудом – Чонмин предвидела реакцию коллеги, но и промолчать не могла.

– Нет… Хочу написать роман.

Лицо Ку исказилось недовольной гримасой.

– Многие сценаристы пробуют писать – романы, эссе. Но результат не всегда… Я тоже хотела издать книгу о своём опыте, написала, а на конкурсе её отклонили. Обидно! Это нелёгкий путь, одного умения хорошо писать недостаточно. Да и гарантий заработка нет.

Слова Ку ранили, но Чонмин уже сделала выбор – отступать было некуда.

– Помните, я раньше распечатывала и читала все тексты?

– Конечно. Я даже говорила в другой группе, что у меня была младшая коллега – вор текстов. Которая много учится. У тебя необыкновенная любовь к слову.

– После того как меня взяли младшим продюсером, я продолжала распечатывать свои тексты. Вычитывать лучше с бумаги – да и шелест страниц приятный. А прошлым летом я разобрала все свои работы и сложила их в чемодан. Идеально поместились в 24-дюймовый. Я будто так сильно люблю писать, но… не могла вспомнить ни единой строчки из них.

Ку, которая слушала не перебивая, горько произнесла:

– Сценарии для эфиров быстро исчезают. Ведь их только слушают в речи, не читают. Как только закончился эфир – всё. Или переключили канал – всё.

– Так вот, знаете, теперь я хочу написать текст, который останется в памяти.

– Ю, ты же знаешь, что хорошо пишешь?

– …

Чонмин впервые услышала комплимент от старшей коллеги лично. Её сердце забилось сильнее.

– Как же холодно, – пробормотала Ку, дрожа всем телом так, словно не могла больше этого выносить, и открыла дверь мастерской.

– Ты идёшь?

– А, да, иду!

Камера запечатлела, как Чохи ловко вращает гончарный круг, как аккуратно загружает обожжённые изделия в печь, как терпеливо объясняет тонкости ремесла Хёсоку, который старательно изображал подмастерья. С последним дублем съёмочная группа покинула мастерскую, и привычная тишина вновь наполнила пространство.

Хёсок и Чонмин буквально рухнули в кресла, будто из них вытянули все жизненные силы. Только Чохи оставалась невозмутимой, словно и не участвовала в этом марафоне.

– Учитель, я за десять минут, что провёл перед камерой, ужасно устал. А вы замечательно справились.

– Закончилось, и ладно. Вы такие уставшие, давайте сегодня съедим что-нибудь вкусненькое.

Чонмин вспомнила, о чём недавно хотела спросить Чохи.

– Учитель, а вы больше не будете проводить уроки?

– Я хотела сказать тебе первой, Чонмин-си, но я не знала, что меня спросят об этом в интервью. Извини. Это было некрасиво… Как я и говорила, какое-то время я хочу посвятить именно керамике. Но это не значит, что я начну прямо сейчас. Думаю, стоит закрыть «Соё», а работать в мастерской моего отца. У него была мечта провести