Мечта маньяка - Григорий Аркатов
– Уроды!..
Мне, несомненно, захотелось сбежать сразу же, едва всё это началось. Это был инстинкт из детства: забиться под кровать и там переждать невозможно пугающие события. Только вот долгие годы взрослой жизни давным-давно исказили этот инстинкт. Так что сегодня я с неким больным любопытством всматривался в своего нового врага. И я пытался понять, изучить и ассимилировать это странное кричащее создание.
Молодая девушка, лет двадцати. Определенно красотка. Истеричка. Длинноволосая блондинка в окружении двух молодых спутников. Все трое стояли именно там, откуда я и страшненькая Катя прежде спускались. Они ехидно смотрели на нас свысока, агрессивно переваливались через гранитные перила, а девушка всё плевалась и плевалась саркастичной желчью:
– Никогда ещё не видела таких уродов!
А я всё смотрел и смотрел. И я думал.
Мыслей было вагон. В первую очередь о собственном невезении. Судьба послала мне уродливую мадам с бородавкой. А ведь могла послать молодую истеричку. С ней мне было бы веселей и интересней. Умные разговоры так бы и не пришли, но зато появилось бы желание плоти. Фаллическое желание проткнуть сгладило бы все острые углы. И день бы прошёл как надо.
Или же нет?
Возможно, я идеализировал ситуацию, игнорируя факты. Перемены в слагаемых не меняют конечного результата. Красивая упаковка не меняет содержимое.
Умный, красивый и содержательный человек не станет неутомимо посылать свои вопли к совершенно незнакомым людям.
– Уроды!
Безусловно, женщина, которая хорошо сосет член, ведёт себя иначе. Мне хотелось так думать. И я думал.
– Пойдём, – меня дернули за руку, мне приказали, – Они недостойны нашего внимания.
А кто достоин?
Кто те люди, о которых идёт речь? И где их найти?
– Сбегаете, падлы?!
Мы действительно сбегали.
Вода, легкий ветерок, уточки, плывущие параллельно нашей траектории…
Катя вела меня быстро, иногда вприпрыжку.
Когда сердитые женские вопли перестали стучаться мне в спину, я спросил:
– Куда мы идём?
Не останавливаясь, не отпуская мою руку и не смотря мне в лицо, Катя ответила:
– На карусель.
– Зачем?
– Я хочу покататься.
– Сейчас?
– Да.
– Почему?
– Я так хочу.
– Ладно.
Волна взбудораженной энергии исходила от напористо шагающего вперёд тела, так что я не стал спорить.
Не было повода. К тому же залезть на карусель – неплохая идея.
– А где она находится?
– Там.
Катя махнула рукой вперёд, после чего пояснила:
– В парке.
Другая её рука сильно-сильно сжала мою ладонь. Казалось, она очень боится меня потерять или что я всё-таки сбегу. Но при этом Катя страшилась встречи с моими глазами. Этот страх был сильнее страха потери.
Выглядело забавно. Однако не настолько забавно, чтобы я тащился за уродливой девчонкой послушной собачонкой.
Мне хотелось поговорить, обозначить своё мнение.
– А что за карусель? Как она выглядит?
– Колесо обозрения.
– Большое?
– Смотря с чем сравнивать.
Женская рука снова махнула вперёд, заменив тем самым прочие объяснения.
– Реши сам.
Намёк был мною понят.
Сфокусировав зрение в нужном направлении, я увидел краешек карусели, выглядывающий из-за самого высокого дерева в парке.
Мы приближались.
Прошагав длинный путь по набережной, мы в итоге уперлись в большую высокую насыпь. Здесь окультуренная набережная заканчивалась. Далее была просто река, текущая мимо берегов, поросших травой и кустами.
– Нам наверх.
– Понял.
В данном случае на граните сэкономили. Или же грунт был менее стабилен, и строители предпочли сделать лестницу вверх из нержавеющей стали. Лестница была менее изящной, более отвесной и узкой.
Ввиду последней характеристики женщине с большой бородавкой на лице всё же пришлось сдаться и отпустить мою руку. Она пошла первой, я за ней. Шли мы молча. Я не смог найти новых глупых вопросов, чтобы растопить тишину. Она же принципиально не хотела избавить нас обоих от этой ноши.
Холод и отрешенность. Я чувствовал, что с каждым новым шагом моя спутница всё больше погружается в себя.
И кто в этом был виноват?
Я? Недалекая двадцатилетняя блондинка?
Мы вышли на насыпь.
Я оглянулся. Вид позади меня был прекрасен. Я видел всё то, чем любовался прежде, но под другим углом зрения. А ещё мне был виден весь тот путь, который мы прошли вдвоём. И он тоже был прекрасен.
Круто!
– Тебе нравится?
Я подумал, что она имеет в виду красочный пейзаж. Но посмотрев на Катю, я понял, что ошибся.
– Я тебе интересна?
– Зачем ты это сделала?
Девушка стояла передо мной полностью обнаженной. Её одежда и обувь были брошены рядом в траву. Один большой ком трикотажа и выделанной кожи, отвергнутый за ненадобностью.
– Меня никто никогда не хотел.
– А как же твой сосед?
– Я это придумала.
– Зачем?
– Мне было стыдно.
– Почему?
– Мне нравится думать о членах. Мне нравиться мечтать о членах. Но когда я вижу член реальными глазами, меня парализует.
Я стоял и не мог решиться на что-либо.
– Ты достал его из штанов и показал мне. Такой маленький и сморщенный. И всё же я не настолько дура, чтобы не понимать, что моя ласка могла бы пробудить в нем огонь. Только я ничего не сделала. Я лишь разозлилась.
Признание? Исповедь?
Мне стало её жалко.
Но по сути ничего не изменилось. Катя не стала красавицей, сбросив с себя одежду. Всё то же страшненькое лицо, всё те же уродливые ручки и ножки. Напротив, к имевшимся недостаткам прибавился лишний жир на животе и ляжках, а также обвисшие и смотрящие в разные стороны груди.
– Ты войдёшь в меня?
– Нет, – признался я честно, – Мне отвратительна сама мысль об этом.
На женских щеках незамедлительно появились горькие слёзы.
– Эта сырость ничего не изменит.
– Но ты же можешь немного притвориться.
– Не могу. Я не тот человек, кто тебе нужен. Я не марионетка, хоть ты и пытаешься меня сделать ею.
Глаза отвергнутого человека вспыхнули одновременно и болью, и гневом. Слёзы подсохли как неэффективный рычаг давления. А в дело ринулся последний аргумент:
– У меня есть это!
Она выставила вперёд лобок и раздвинула двумя пальцами половые губы.
– И что? – спросил я, не узрев ничего удивительного.
– Это важно.
Она так думала. Я думал иначе.
– Нет. Не важно.
Катя отпустила губы, убрала руку. Обозлённые глаза в этот момент не прятались. Они смотрели прямо в меня.
– Тогда что важно?
– То, чего у тебя нет.
Глава девятнадцатая
– Чего ты хочешь?
– Ты не довёл дело до конца.
