Кочевые повести - Илья Одегов

были большие, золотистые. Они расплывались все шире и шире, а потом слились в один глаз. «Уведи меня отсюда», – попросил Игорь, но голос его не зазвучал. Глаз лопнул, и из него потекла вода. Она лилась прямо на лицо Игоря, и он принялся жадно пить. Напор становился сильнее. Игорь почувствовал, что захлебывается. «Не бери в голову, – прозвучал голос внутри него. – Не бери это в голову». И словно по команде полчища насекомых бросились на его лицо, заползая в уши, глаза, рот, ноздри.

Игорь проснулся весь в поту. Простыня, одеяло, трусы – все было мокрым насквозь. Голова пылала. Во рту ощущался кислый похмельный вкус. Он вылез из постели, но тут же замерз. Схватил корпешку из стопки в углу, завернулся в нее и встал у окна. Ни молний, ни ветра уже не было, только крепкий ровный дождь. Стоять оказалось тяжело, колени дрожали. Игорь не полез в мокрую постель, а сел на пол в углу, еще плотнее укутавшись в одеяло, и почти сразу уснул.

* * *

– Игорек, ты живой?

Игорь приоткрыл глаза и увидел Еркебулана, присевшего на корточки возле него.

– Ладно, сейчас принесу опохмелиться, – пообещал Еркебулан. – Никуда не уходи, – и засмеялся.

Он вернулся с двумя бутылками пива. Открыл их зубами и протянул одну Игорю. Игорь жадно глотнул. Холодное пиво резануло горло, но приятно спустилось в желудок.

– Ну вот, другое дело, – произнес Еркебулан, тоже прилично отхлебнув. – Ладно, время позднее. Пацаны мои уже позавтракали. Пойдем тоже пожрем, и я в город поеду. Ты сегодня сам по себе.

Они ели лепешки с медом, запивая айраном. Бану хмурилась. Подливала чай, накрывала на стол, но не разговаривала. У Игоря не было сил спросить, что случилось, да он и так все понимал без слов.

После вышли во двор.

– Я вернусь до вечера, – сообщил Еркебулан. – К Имангалиевым вместе пойдем, как и обещал. А ты пока можешь погулять. К речке сходи. Если хочешь, загляни к Валере. Двадцать седьмой дом, прямо по улице. Он вчера звал. В общем, отдыхай. В пять встретимся здесь же, лады?

– Да, – кивнул Игорь.

Еркебулан ушел, а Игорь еще долго стоял и тупо смотрел на дорогу. Мыслей не было, только звенела, как пустой казан, голова. Мимо него прошла старуха, ведя на веревочке грязного, с репьями, запутавшимися в шерсти, барана.

Игорь пошел следом. Потом свернул, увидев знакомую колонку. Как и вчера, долго умывался, пил, пока не наполнился доверху. Двинулся дальше, бесцельно, наугад. На дороге, впереди, поднимая пыль, боролись двое голых по пояс парней. Худые, но крепкие, они по-петушиному наскакивали друг на друга, сцеплялись в заковыристой позе, а потом отлетали в разные стороны, успевая напоследок поддать противнику кулаком или ногой. Игорь не мог понять, дерутся ли они в шутку или по правде, и решил свернуть в проулок от греха подальше. Это, собственно, и проулком можно было назвать с трудом. Узкая каменистая тропинка, вытоптанная трава, заборы по обе стороны. Игорь шел, пока не уткнулся в стену дома. Тупик. Пришлось возвращаться. Парни уже не дрались, а устало сидели на обочине, тихо переговариваясь. Увидев Игоря, они удивленно замолчали. Когда Игорь проходил мимо, один крикнул:

– Эй, темек бар ма?[23]

– Жоқ[24], – ответил Игорь, стараясь глядеть в сторону. Он и вправду не курил.

Вскоре он вышел на перекресток. Подумав, оглядевшись, повернул налево, почему-то решив, что река там. И не ошибся. Деревня закончилась. Вдоль дороги рос низкий колючий кустарник. В сухой траве шуршали стремительные серые ящерицы, напуганные его шагами. Блеснула вода, и Игорь пошел к ней напрямик, раздвигая кусты, разгоняя глазастых кузнечиков. Здесь, у реки, было прохладнее. Игорь сначала хотел искупаться, но теперь передумал. От влажного речного ветерка его снова стало морозить. Он прошелся по берегу, нашел ровное сухое местечко и улегся прямо на теплой земле, подставив лицо солнцу. Голова болела уже меньше, чем утром. Где-то совсем рядом вскрикнула птица. Голос был Игорю незнакомый. Высокий, хрипловатый. «Хди. Х-х-х-хди». Он поискал птицу глазами, но не нашел. Солнце пекло. Игорь подумал, что может случайно уснуть и сгореть. Лицо уже стягивало. Он нехотя встал и отошел в тень невысокого карагача. Опустился, привалившись спиной к стволу, и долго сидел так – без мыслей, без эмоций, глядя на воду и на листья над головой.

Очнувшись, понял, что проголодался. От долгого сидения ноги затекли. С трудом согнув колени, Игорь помассировал икры. Побежала колючая кровь. Держась за дерево, охая по-стариковски, Игорь поднялся и поплелся обратно в деревню. Он решил зайти к Валере. Вспомнил: дом двадцать семь. Дом нашел быстро. Заперто. Постучался в калитку, но ответила только собака.

Игорь решил погулять, а потом попробовать еще раз. Все равно идти ему было некуда. Он пошел в сторону дома Имангалиевых по знакомой дороге.

– Эй! Игорь, постойте!

Игорь обернулся и увидел женщину с ведрами. Солнце светило прямо ему в глаза и не давало разглядеть ее лицо. Женщина шла, мелко перебирая ногами, ведра явно были тяжелыми.

– Алуа! – воскликнул Игорь и кинулся ей навстречу. – Давайте я вам помогу.

– Нет-нет-нет, не нужно, – замотала головой Алуа, тяжело дыша. – Тут уже рядом. Пойдемте, я вас свежим молоком напою.

Игорь ведра все-таки забрал, правда, сразу же в глубине души пожалел об этом.

– Что у вас тут, жидкий свинец? – спросил он, с трудом удерживая равновесие.

– Сами напросились, – засмеялась Алуа. – Вон уже мой дом.

Игорь дотащил ведра до крыльца, а потом долго с наслаждением пил прохладное молоко, стакан за стаканом.

– Устали? А я привыкла уже, – сказала Алуа. – Вы передохните пока, я на стол накрою.

Кухонька в доме была маленькой, темной, с высоким узким окном.

– Зато летом здесь прохладно, – пояснила Алуа.

– Как вы одна со всем этим справляетесь? – спросил Игорь, глядя, как Алуа накладывает ему мясо, картошку, овощи.

– Нормально. Соседи помогают.

– А муж? Дети?.. – осторожно спросил Игорь.

– Был муж, – спокойно ответила Алуа. – Меня рано замуж выдали. У нас часто девочек рано замуж отдают. Сейчас трудно жить, конечно, но тогда, в девяностые, было еще хуже. Приезжали люди с оружием, забирали все, что хотели, что увезти могли. Пригоняли грузовик, заталкивали туда коров, баранов. Впрочем, тоже люди были, не забирали всего. Если у человека две коровы – брали одну. Если корова и теленок – брали теленка. А у Аманбека, моего мужа, конь был любимый, Тарлан. Молодой, крепкий, ухоженный, тонконогий. Аманбек его больше, чем меня, любил. И кто-то из этих Тарлана приметил.

– Забрали?

– Как-то ночью специально за ним приехали. Мы проснулись, а они уже во дворе. Аманбека увидели, говорят: «Выводи коня». Аманбек в одних трусах стоит перед ними и говорит: «Не отдам. Дом берите, жену берите, а коня не отдам». Я, услышав это, испугалась, стала вещи собирать, решила, что бежать нужно. Потом слышу – шум. В окно выглянула, а через двор Тарлан несется, в седле полуголый Аманбек. Перемахнул Тарлан через ограду и умчался по дороге. Эти закричали, стрелять начали, потом запрыгнули в свой грузовик и следом поехали. Вот и все. Больше Аманбека я не видела. Кто-то говорит, что подстрелили их обоих – и коня, и мужа моего. А мне кажется, что просто сбежал Аманбек. Не нужны ему были ни я, ни дом. А за Тарланом ни один грузовик не угнался бы.

– М-да, – выдохнул Игорь, не зная, что сказать. – А потом?

– А что потом? Ничего такого. Жила как все. Замуж не вышла. Был один, правда. Так. Просто ребенка хотелось. Но не сложилось. А вы? Женаты?

– Не, – покачал головой Игорь. – Всю жизнь в холостяках. Уф-ф, жарко здесь, правда? Я расстегну рубашку, вы не против?

– Извините, – произнесла Алуа, пристально глядя на Игоря, – можно я вас потрогаю?

Игорь замер.

Алуа протянула руку и положила ладонь ему на лоб. Пальцы у нее были мягкие, прохладные. Игорь закрыл глаза. От ее пальцев в его лоб стали прорастать тонкие синие корни.

– У вас ведь жар, – озабоченно